Несколько — ещё в семнадцатом веке, и достоверно о них не известно. Несколько — в Великую Европейскую войну века девятнадцатого, разгромившую половину Западной Европы. Но один случай был внесён во все учебники истории.

Дед нынешнего Императора, Константин Георгиевич Перов, после череды войн в Европе начал войну против Республики Индустан — одной из немногих непокорённых держав в Евразии. Вернее, начал не он — за то ратовали южные и среднеазиатские дворянские дома, такие так Юсуповы, Рососсовские и Кантемиры. Так или иначе, полмиллиона пехотинцев, сотни тысяч боевых шагоходов и танков, конница и артиллерия прошли через Афганистан и вошли в северные провинции Индии.

Что было дальше — трактовки истории разнятся.

Некоторые утверждают, что это власти республики призвали на свою сторону Небесных Исполинов. Некоторые — что индийцы произвели мрачный ритуал практики Агхори, который родственен чёрной магии, и властителям неба это очень не понравилось. Основная же версия говорит о том, что власть по призыву исполинских диких элементалей подвластна семье императора. И что два города, Шринагар и Пенджаб, а также авангард армии Императора, были стёрты с лица земли по воле самого государя.

Почти сразу после этого подобное явление произошло в южной Японии. Тогда Япония ещё не склонила голову перед Второй Великой Империей и тоже имела имперские амбиции, но большая военно-морская база была за одну ночь разгромлена спустившимися с неба полчищами Исполинов. Ещё один раз нечто подобное было на военном объекте англичан, а последний раз, и единственный раз на территории Империи — в 1986-м, на границе Малороссийского и Белорусского княжеств, где местные княжеские рода также строили некий секретный объект.

Так или иначе, около полувека назад общество сильно боялось Буйства Стихий, и потому во многих учреждениях строились бункеры, подобные тому, к которому я пришёл.

Старушка весьма резво навалилась телом и отодвинула здоровенную бетонную дверь, и мы пошли по длинному широкому коридору, практически туннелю, в конце которого виднелся тусклый свет.

— Александр, вы точно не обижаете Наденьку? — строго спросила Августа Сергеевна.

— Можете быть уверены, — ответил я.

— Это хорошо. Но если вдруг вскроется…

Стены туннеля вдруг из бетонных превратились в известняковые. Я сопоставил расположение на карте и вдруг понял — я находился под горой, под самым «Парфеноном»! И бункер оказался здоровенным песчанниковым гротом, частично стёсанным и превращённым в просторный бункер со стройными рядами трёхъярусных кроватей и разного рода помещений.

А прямо напротив входа, посреди просторной площадки, стояло пять стульев.

Крайний, справа, заняла Августа Сергеевна Алмазная-Ким, коротко кивнув остальным. На табличке значился ранг — «кандидат в мастера». На втором — сидел худой, сухой, как паук, человек, которому запросто могло было быть и двадцать пять, и пятьдесят пять. Я прочитал табличку:

«Иван Алексеевич Абрамов, бакалавр»

Третьим, по центру, сидел Феликс Эрнестович Зиневич-Левинский. Самый пожилой, тоже худой, с огромными бровями, похожий на какого-то известного актёра из моей прошлой жизни.

«Кандидат в мастера». Хм, похоже, он — глава комиссии.

А оставшихся двух я знал. Четвёртым был тот самый старичок-нотариус, оформлявший мои документы по приезду в порту.

«Константин Евстафьевич Огеенко, магистр».

И пятый — глава булочной «Московские пироги», в котором я уже неоднократно обедал, и в котором некогда встретил белобережского графа.

«Рюхин-Орейро, Мартин Фердинандович, магистр»

Да, вот дела. Два магистра, бакалавр… странно, зачем они взяли такого молодого в комиссию? И всего два кандидата. В Академии экзамены у меня принимали мастера, один раз даже — грандмастер, но что ожидать от комиссии в таком захолустье…

— Мда… — протянул я, дочитав таблички, но тут же одумался, положил ингредиенты на столик, поклонился и отчеканил: — Уважаемая комиссия, рад вас приветствовать.

— Кхм… ладно, допустим, приступим, — сказал Феликс Эрнестович.

— Итак, начинаем экзаменационные мероприятия.

Комиссия сверлила меня взглядами. Не то, чтобы мне было сильно комфортно от этого, благоговейного страха перед преподавательским составом у меня никогда не было.

Достаточно было пары-тройки пьянок с почтенными профессорами, академиками и докторами наук из прошлой жизни, чтобы помнить, что они такие же простые люди, как и все остальные.

Я не боялся. Мероприятие было чрезвычайно важным и ответственным для меня. Если у меня не получится — другие варианты сдачи придётся искать сильно дольше и сложнее. В Нововаршавск ехать в месячную командировку, например… Мне всего этого не хотелось, но — всё равно, я не боялся. Мне, скорее, было интересно, что будет.