– Слушай, – Алексей поближе подсел к Игнату, окружённому членами его семьи, – можешь рассказать, что тут у вас и как? Сам понимаешь, мы люди новые, ничего ещё не знаем, хотелось бы это исправить.

– Ну, даже не знаю с чего и начать…

Здоровяк, несмотря на свой немного глуповатый вид, всё же глупцом точно не был. У него была возможность вытрясти с парня побольше добра, и он без каких-либо зазрений совести решил ею воспользоваться. Впрочем, тот и не был против, в конце концов информация в глазах Алексея стоила куда больше появившейся из рюкзака пачки печенья.

Увидев её, глаза четырёх… пяти человек тут же зажглись огнём. Семейству и несколько жадно смотрящей Ире явно хотелось попробовать вкусняшки, что уже долгое время подряд были недоступны им. Для последней, кстати, Гриднев не пожалел выделить отдельную, правда, уже вскрытую им ранее, упаковку. Младшая приняла её с благодарностью.

– А вот от чего хочешь, от того и начинай, а мы послушаем твой рассказ. Время у нас есть. – уверенно произнёс Алексей, ещё не зная, чем всё это закончится.

– Хозяин барин, – Игнат пожал плечами, начать он решил с времён Римской Империи…

Про древний Рим Игнат шутил, но об остальном рассказал довольно чётко, так сказать, во всех красках и подробностях. Исходя из полученной информации, в голове Алексея постепенно вырисовывалась следующая картина. Изначально в участке не было никакого лагеря, от слова совсем, он был образован отошедшими из центра города военными и людьми, что шли следом за ними.

Это, как местный житель, здоровяк знал точно, поскольку наблюдал всё воочию. Он видел, и как армейцы постепенно брали здание штурмом, и как после они же отбивали их от подступающих волн зомби, коих, к его же собственному удивлению, было не так много. Несколько бронемашин сыграли решающую роль в схватке, покрошив на фарш большую часть мертвецов, остальных добили так.

Кто-то получил пулю в лоб, кого-то забили вручную, это было не очень-то и сложно, с учётом имеющихся в руках полковника бойцов с системным оружием и бронёй. Серьёзную опасность представляли только лишь эволюты, что были настоящей головной болью для военных.

Быстрые, вёрткие, изворотливые ловкачи не могли быть уверенно поражены из установленных на БТРы автопушек. Те попросту не успевали наводиться на них!

Благо люди таким дефектом если обладали, то в значительно меньшей, по сравнению с техникой, степени. Накрывая одну цель плотным шквальным огнём из нескольких винтовок сразу, удавалось быстро отправить её на тот свет. После под раздачу попадала следующая тварь. И так, пока ловкачи и вовсе не закончились.

Уже куда меньшую опасность представлял другой тип мутантов: громилы. Качки-переростки, как в пылу рассказа назвал их Игнат, сами по себе были врагом опасным, даже очень, но что они могли сделать?

Крупнокалиберные снаряды прошибали одного, а порой и сразу нескольких гигантов на вылет, не оставляя тем совсем никаких шансов. И если даже они не могли приблизиться к первой линии обороны, то чего уж говорить про обычных зомби…

После этого к участку потянулись все, кто только мог. В основном, конечно, это касалось жителей близлежащих районов, что своими глазами видели, ну или хотя бы слышали произошедшее. Но изредка появлялись и люди, подобные Алексею и ко.

К ним назначенные полковником люди проявляли особый интерес, стараясь выудить хоть какие-нибудь крупицы информации о ситуации в городе. Не в открытую, но в диалоге с новичками. Хотя порой случалось и наоборот. Начальство вполне могло вызвать пришедших к себе.

До допроса с пристрастием доходило редко, по крайней мере, Игнат ни разу не слышал о подобных случаях. Но, как говорится, факт есть факт. Устои в лагере были свои.

Но всё же говорить об чрезмерной строгости установившихся в поселении порядков было нельзя. По сравнению с остальным миром за стенами небольшого убежища, организованного военными, закреплённые ими же правила были довольно мягкими и, если так можно выразиться, приятными.

Людям давали еду, кров, безопасность, платой же служила всеобщая трудовая повинность. Работать должны были все, хотя, конечно, были и исключения, ярчайшим примером которых были дети.

По очевидным причинам, те не могли работать наравне со всеми. Но поскольку их было мало, да и потребляли припасов они куда как меньше, нежели остальные, никто не обращал на этого серьёзного внимания. Хотя, конечно, некоторые попытки были.

Вторым важнейшим принципом было безоговорочное, в разумных пределах, подчинение власти в лице полковника. Мужчина выступал в роли единственного главы поселения. Ему подчинялись все остальные, начиная с военных людей, которых он изначально и возглавлял, заканчивая «миряняком». В этом случае разделение на боевые и небоевые классы не имело никакой роли. Фигура полковника была абсолютна, равно как и его власть.

Именно на этом строилась вся жизнь внутри. Те же, кто чем-то был недоволен и кому что-то не нравилось, отправлялись на все четыре стороны. Их судьба не интересовала никого.

Игнат бы, может, ещё что-то успел поведать, если бы Алексей внезапно не прервал его рассказ. Парень, а вернее, его клон, заметил наблюдающих за ним старых «друзей». И, что было проблемнее всего, в их взгляде не было ничего, кроме перемешанных друг с другом ненависти и злости.

– Н-да… Похоже, обида всё же была…