У Лулу мурашки побежали по спине от воспоминаний этой встречи, где она присутствовала и видела всё это собственными глазами.

— Потом к Бьёрну подбежали Адель и Анна и обнимали его, говоря, что не верят, что он не их родной брат, и даже если это так, он всё равно их брат, и ничто этого не изменит! Я так гордилась ими, словно это мои собственные дети.

Налита сидела, протирая намокшие глаза, думая об этих прелестных девочках, которые так заботятся о своём брате.

Алганис, со своей стороны, вспоминал Артура, которого принял в дом по приказу Виктора. Хотя ситуации были немного разными, но сейчас он понимал, что ему очень повезло, ведь приёмный сын стал самым доверенным лицом герцога.

Артур был вовлечён в дела, к которым не допускался даже сам Алганис, и, находясь рядом с лордом, знал те вещи, о которых не знали даже члены семьи Леомвиль.

— А что сказал Бьёрн? Он ведь очень умный ребёнок. Насколько знаю, он пойдёт в школу в следующем году, — спросила Налита.

Лулу горделиво ответила.

— Когда Виктор спросил, хочет ли он знать, кто его настоящие родители… — девушка выдержала драматическую паузу, после чего продолжила: — Он ответил без тени сомнений: 'Моя мать герцогиня Сильвия Леомвиль, а отец герцог Виктор Леомвиль В этот момент мальчик на троне выглядел, как настоящий король!

Закончив рассказывать, Лулу наблюдала за восхищением в глазах барона и баронессы, услышавших такой рассказ.

В полной тишине Алганис ударил кулаком по ладони и рассмеялся.

— Настоящий Леомвиль! Весь в отца!

Все в комнате рассмеялись с реакции барона, затем начали бурное обсуждение всех детей Виктора, включая их характеры, внешние данные и матерей.

Алганис, давно не участвовавший в планах Виктора и занимавшийся лишь тренировкой солдат и бесконечной подготовкой к войне, только через Лулу и Джина мог почувствовать, что всё ещё нужен своему господину.

Последние пять лет для него выдались крайне тяжёлыми в эмоциональном плане, из-за чего он стал злоупотреблять алкоголем.

В отличие от гвардейцев, повсюду следовавших за герцогом, барон словно потерял милость Виктора, как только получил титул, что для рыцаря было сродни смерти.

Всегда находившийся на первых ролях, вдруг стал ненужным, и только старшая горничная Лулу и дворецкий Джин, приходившие в гости, давали понять, что всё не так, иначе даже они не посмели бы пойти против воли Виктора.

Сродни Алганису, о котором не вспоминал его господин, в этом мире существовала раса, о которой также стали забывать — истинные драконы.

С тех пор как большая их часть сбежала, спасаясь от войны с богами, они постепенно превращались в миф и сказку, рассказываемую детям.

Иногда можно было слышать, как в тавернах очередной пьяный бродяга или чахлый авантюрист, неспособный заработать себе на жизнь, за кружку пива рассказывает историю встречи с драконом где-нибудь в пустошах или горных дебрях.

Конечно, это всё были небылицы, так как появление дракона невозможно не заметить, ведь существо с такой магической силой просто не может остаться незамеченным для заклинателей, постоянно сканирующих ману вокруг себя.

Однако то, что их не встречали, не означало, что их не существует.

В неизвестных землях, на зелёном лугу у кристально чистого озера, свернувшись в клубок, лежал дракон с красной чешуёй.

Даже свернувшись, он занимал площадь, равную озеру Байкал, а высотой достигал пятидесятиэтажного дома.

Греясь под лучами летнего солнца, дракон по имени Мантиос распространял по округе ауру, отпугивавшую существ, способных легко убить рыцаря легендарного уровня.

Уже больше пятисот тысяч лет красный дракон проводил время во сне у себя в пещере или в этом месте у озера, напитывая его маной своего тела.

Как только он улетал отсюда, здесь начиналась настоящая битва чудовищ всех мастей, которые старались впитать ману, оставленную драконом, чтобы стать ещё сильнее.

Однако с его возвращением они тут же ретировались и вновь ждали, пока Мантиос улетит.

Сегодняшний день практически не отличался от предыдущих, и красный дракон, спавший у озера, вновь наслаждался летним тёплым днём, когда ощутил приближающуюся ауру другого дракона.

Уже миллион лет он не встречал своих сородичей, потому что, как и он, они не хотели встречаться друг с другом из-за стыда перед матерью, которую бросили ради собственного выживания.

Каждая клеточка их организма требовала покаяться перед Галатеей и попробовать замолить свой грех, из-за которого невыносимо было даже просто жить.