Кнут в руках возницы извивался обеспокоенной змеей, и оттого уже и лошадь начала тревожно перебирать копытами и фыркать.

Лера в прострации перевела взгляд на «свою» коляску. Такие предоставили каждому «воздушнику». Личного возницу, личную одноместную коляску с мягким сиденьем и тентом, заслоняющим от солнца. А персонально ей еще и личное поле отвели. Черт бы его побрал! Куратор сказал, что вместе со всеми ей нельзя, мол, она нарушит строй. В пески этого куратора!

— Как вас зовут? — уныло спросила Лера возницу.

— Агрий Терн. А что?

— Надо же знать, как к вам обращаться. Все-таки целыми днями будем вместе.

Гран Агрий непонимающе нахмурился, но Лера не стала ничего пояснять — скоро он и сам увидит, что за «напарник» ему достался.

Она заставила себя, наконец, сдвинуться с места. Поднявшись в коляску, поставила у ног сумку с перекусом и водой и села. Мягко, удобно… Хоть что-то хорошее.

Зато поле отсюда, сверху, казалось еще больше.

Лера перешла на магзрение. Губы привычно прошептали заклинание, щуп послушно прицепился к верхнему узлу… Поток… Тонкой струйкой, чтобы плетение легло. Теперь «поддать» в центр…

Бурая земля с остатками засохшей травы и стерни вспучилась, взбугрилась словно под ее поверхностью в стороны от плетения рванули тысячи щупалец. Выглядело жутковато, но через несколько секунд «щупальца» опали, а на поле образовался первый круг взрыхленной почвы. Три метра в радиусе, шесть в диаметре — всё как на полигоне.

Расстроенно вздохнув, Лера подняла голову и наткнулась на ошалелый взгляд возницы. Тот явно ожидал чего-то большего.

— Кого-то ждете? — куратор дэр Паблиус подсел к Мирнон, когда она уже закончила обед и неспешно потягивала виноградный сок.

Мирнон ответила дэру Паблиусу холодным взглядом. Конечно, она приняла его помощь, выслушала советы и при встречах они обменивались приветствиями, однако не слишком ли бесцеремонен этот безродный? Она ведь не просто женщина-преподаватель, в первую очередь она — ван!

Куратор взгляд ее заметил, и наверняка понял, однако должного уважения так и не выказал и вместо поклона чуть склонил голову к плечу.

— Вы же не против моей компании?

Мирнон иронично приподняла уголки губ:

— Вы единственный, кто принял меня в академии. Как я могу быть против?

— О! Не волнуйтесь! — Дэр Паблиус отведал бобов, понюхал лепешку и лишь после этого поднял глаза. — Уверен, еще немного, и магистры признают, что заблуждались на счет вас.

Мирнон промолчала, хотя на языке так и вертелся вопрос, неужто дэр Паблиус полагает, будто его покровительственный тон лучше открытой неприязни остального магического сообщества. Или он руководствуется принципом «лучше несправедливый мир, чем справедливая война»?

— Так кого вы все-таки высматриваете? — поинтересовался куратор, приступая к еде.

Мирнон в который раз оглядела зал. Студенты больше разговаривали, чем обедали, — скорее всего, уже посетили ближайшие трактиры и уличные ресторанчики.

— Считаю девушек, — ответила наконец она. — Все ли на месте.

— Не все. Дартс еще не вернулась, — со странным удовлетворением сообщил дэр Паблиус. При этом он даже не взглянул на подопечных.

— Может, стоит проверить её?

— Зачем? Если бы от избыточного рвения Дартс черпнула жизненных сил, то возница уже доставил бы сюда ее бессознательное тело. Нет, думаю, она просто пытается оттянуть неизбежное… Наивное дитя. На сей раз ей придется отказаться от своих иллюзий и принять то, что маг из нее никакой. Пустышка!

Пренебрежение в голосе дэра Паблиуса внезапно разозлило. Мирнон показалось, что под «наивным дитем» куратор подразумевал вовсе не Дартс, а её саму.

— Эта «пустышка» еще может вас удивить, — излишне резко сказала она. — Не знаю, как в прочих дисциплинах, но на «Заклинаниях» она единственная, кто ни разу не ошибся. И запоминает она быстро. Быстрее всех! Возможно прозвучит вызывающе, но будь у меня группа из одних только Дартс, мы уже изучили бы все плетения за первый курс.

На последней её фразе куратор поперхнулся, а когда откашлялся, возмущенно воскликнул:

— О чем вы?! Какой смысл учить заклинания, если одаренный настолько слаб, что даже не способен их применить?! Это как дать кисть безрукому!

— Между прочим, Соррен ван Лаэст, несколько картин которого я встретила в вашей же Альтийской академии, лишился обеих рук еще в пятнадцать лет. Он пишет, держа кисть ногами.

— Вот как? — Куратор поморщился, не скрывая досады. — Я мало интересуюсь живописью… Но это исключение! Или вы, действительно, полагаете, что следует учить даже таких бездарных, как Дартс?