— Ого! — воскликнул Фидо. — Почти сотня локтей в диаметре!

Парни загомонили, обсуждая увиденное, но негромкий хлопок и резкий порыв ветра оборвал разговоры. «Пашня» вдруг махом осела и сравнялась по высоте с землей полигона. Взметнулась пыль. Выглядело так, словно огромный невидимый пресс прихлопнул все, что минуту назад взрыхлил Ортвин, и только более темный след указывал, где раньше проходила граница круга.

— Лиа Ленора, — вместе с легким дуновением прилетел голос дии Мирнон, которая, видимо, и создала тот самый невидимый пресс. — Ваш черед, идите сюда.

Один за другим студенты уходили и возвращались — сперва те, кто посильней, потом более слабые. Граница разрыхляемой земли отодвигалась все дальше от шеренги, а когда плетение активировал Фидо, диаметр «пашни» и вовсе съежился, став на добрый десяток метров меньше первоначального.

Лера прикинула: если у Фидо пятьдесят единиц силы, а у Ортвина шестьдесят, то сколько же тогда она взрыхлит со своей «двадцаткой»? Живот заныл от дурного предчувствия. Выходило совсем мало.

— Лиа Вэлэри, — наконец позвала диа Мирнон.

На подрагивающих ногах Лера направилась к «воздушнице». В спину прилетело напутствие осмелевшей Леноры:

— Не скромничай, Дартс! Приложи все силы!

Кто-то из парней засмеялся, а когда Лера проходила мимо бредущего обратно Фидо, тот буркнул:

— Удачи.

Диа Мирнон встретила непроницаемым взглядом и велела начинать. Глубоко вдохнув, Лера отбросила лишние мысли и уверенно произнесла заклинание. В магзрении возникло знакомое плетение.

— Создай второй поток, к верхнему узлу, — перейдя на «ты», сказала диа Мирнон. — Начни с минимума и постепенно наращивай, пока плетение не «ляжет». И не торопись. Если оно «перевернется», уменьшай поток. Ну, приступай!

Уплотнив в нужном месте ауру до «сини», Лера пустила поток. Затем чуть уменьшила плотность, и поток расширился, «надавил» на плетение. Оно начало наклоняться, и в мгновение, когда легло горизонтально, Лера зафиксировала напряжение ауры. Плетение плавно опустилось на землю.

— Хорошо, — после крошечной паузы сказала диа Мирнон. — Сейчас подай магию через центральный щуп. Сколько сможешь, максимум.

Лера выполнила указания. Плетение ударной волной плеснуло в стороны и… «сдулось» метрах в трех.

— Н-да, — протянула диа Мирнон. Они с Лерой одновременно посмотрели друг на друга: диа Мирнон недовольно, а Лера с тревогой.

— Лиа Вэлэри, ваши умения поражают, — вернулась к «вы» преподавательница. — С первого раза идеально «уложить» плетение, и закончить все таким… плевком.

Все верно, это было похоже на плевок. И диа Мирнон еще мягко выразилась: когда Лера вернулась к одногруппникам, все поржали с нее, а гаденыш Фидо, будто и не он желал недавно удачи, радостно заявил:

— Да я, если пёрну как следует, разрыхлю больше.

Все опять загоготали. Только Ленора сморщила аристократический носик, но не одернула Фидо, а добавила:

— Ну что, Дартс, ты еще не забыла, где твоя деревня? Через месяц тебе в нее возвращаться.

Лера обвела одногруппников задумчивым взглядом. Фигово: все, как трактора, а она, как лошадь с сохой. Что же делать? Что, черт побери, делать?!

— Я хорошо помню, где мой дом, — протянула она. — Очень хорошо… И была бы счастлива вернуться, но, увы, пока не могу… Так что, поучусь еще, не надо за меня переживать.

С этими словами она развернулась и пошла с полигона.

— Эй, ты куда? — завопил Фидо. — Занятие же еще не кончилось!

Притворяться спокойной и дальше не было сил. Не останавливаясь, Лера помахала рукой и крикнула:

— Я с первого раза идеально «уложила» плетение, и диа Мирнон меня отпустила. А вы занимайтесь, занимайтесь — практика через три дня!

Она продолжила идти неспешно, прогулочным шагом свободного человека и надеялась, что никто не поймет, как она себя чувствует. Как колет спину ненавидящий взгляд Леноры, как подташнивает от ощущения надвигающейся катастрофы и как хочется пожаловаться, посоветоваться хоть с кем-нибудь. Пусть не с родителями, так хотя бы с братьями! И какая разница, что они младше. Один их вид, одна смешная фразочка утешили бы.

Хотелось домой. До слез, до жгучей боли в сердце хотелось домой.

Дилан, бежавший до дома как никогда в жизни, взлетел на второй этаж, но перед дверью резко остановился — в воздухе, который он так жадно хватал ртом, витал острый запах лекарств.

«С папой беда».

Записку он получил после первого занятия, и в прыгающих, дрожащих буквах едва узнал аккуратный почерк сестры. Ничего никому не объяснив и даже не одевшись, он сорвался домой.