Привратник крякнул и возмущенно сказал:

— Лиа Вэлэри, прежде бы думали! Перед тем, как в лабиринт соваться!

— Но все же?

— Вы слабее любого здешнего сина, так что… спросите лучше эту вашу… дию Мирнон!

Лера вздохнула. Да уж, «ценный» совет.

— Патрона ждешь? — поинтересовался вдруг гран Эмин.

— Его. — Лера отчего-то смутилась. — Вы не знаете, лэр Маркус утром ушел или еще вчера вечером?

— Сегодня, на рассвете. Сказал, вернется поздно и просил подождать, не запирать. Ну и ну, столичный, а вежливый… — гран Эмин удивленно хмыкнул. — Кстати, а приятелю-то вашему рыжему, лэру Дилану, записку из дома принесли. Девчушка. Лицо заплаканное, трясется вся… И лэр Дилан раздетый убежал, видать, случилось чего.

Вечером Дилан отправился обратно в академию. Мать просила остаться на ночь, но он не смог. Запахи лекарственных мазей, приглушенные звуки, опущенные глаза и неловкие торопливые движения домашних — все давило. Последней каплей стал разговор за ужином.

Вчетвером, без отца, было так странно и неуютно за столом. Сидели молча и почти не ели.

— Ничего, мы выдержим, — внезапно произнесла мать, словно убеждая кого-то. — Будем с Кэсси работать попеременно, чтобы одна из нас всегда присматривала за отцом. Тертию уже тринадцать, может на целый день выходить, так ведь? — Кэсси и Тертий кивнули, и мать посмотрела на Дилана: — А ты и курсы закончил, и почти три месяца магии обучался… В школе синов, небось, меньше учат… Думаю, на службу тебя сразу возьмут. Лучше бы, конечно, в богатый дом, но и в гильдии хорошо платят.

— О чем ты? — Дилан настороженно уставился на мать.

— А что непонятного? — нахмурилась та. — Или на склады собрался? Ни за что! Хватит нам одного калеки!

Она осеклась и прислушалась к звукам из спальни. Там было тихо. Мать вполголоса, твердо продолжила:

— Я знаю, что ты мечтал стать магом, но что теперь? Надо платить за квартиру, продукты, уголь… Еще долг за твои курсы. Без отца нам не справиться. Так что, придется тебе бросить академию. Станешь сином.

Внутри все застыло, а потом разлетелось вдребезги. Дилан чувствовал, как осколки царапают сердце, не давая вдохнуть.

— Но маг получает намного больше сина, — выдавил он.

— Мы не доживем до того, как ты станешь магом, — отрезала мать. — К тому же, и будучи магом, ты не накопишь тысячу золотых. Все бесполезно… — Голос ее дрогнул, и она замолчала.

Дилан очнулся. Схватив мать за руку, горячо заговорил:

— Давай не будем спешить, подумаем еще. У меня дар! Я в академии! Ну? Такой шанс — единственный в жизни!

— Да! Единственный! Единственный! И что? Семья у тебя тоже единственная, — мать выдернула руку и, закрыв лицо, заплакала.

До боли сжав кулаки, Дилан бросил взгляд на сестру и брата. Кэсси смотрела с жалостью, Тертий мрачно, исподлобья.

Дилан отвел глаза.

Как же так? Он только начал учиться… Первые заклинания… Но и мать права — втроем, без него и без отца, им не выжить. Да еще эти гребаные тридцать золотых за его курсы!

— Ладно, мам, разберемся, — буркнул он. — Я пока вернусь в академию, на днях практика начнется и там хорошо заплатят… Месяц только продержитесь…

За пределами города дорога терялась во тьме и чудилось, что она будет тянуться вечно. Впрочем, Дилан и сам не знал, хочет ли он, чтобы дорога кончалась. Он шел медленно, кутаясь в отцовский плащ, который мать отдала, сказав, что отцу теперь не нужно, и уткнувшись носом в воротник, нюхал такой привычный, такой родной запах. Скоро выветрится.

Сзади послышался шум выехавшего из Альтии экипажа, и Дилан сошел на обочину. Мимо простучали копыта, колеса, проплыл светляк и черными силуэтами промелькнули лошадь и карета. Повеяло резким конским потом.

Внезапно экипаж замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Открылась дверца.

— Эй, рыжий! — окликнул из темноты знакомый голос. — Иди сюда!

Дилан неловко плюхнулся на мягкое сиденье и подобрал длинные полы плаща. Уютное тепло, неяркий светляк — всё бы хорошо, если б не лимонный аромат, перебивающий отцовский запах, и не расположившийся напротив Маркус ван Сатор. И зачем этому высокомерному типу приглашать плебея к себе в карету? Конец света близится, или что?

Маркус пробежался по Дилану равнодушным взглядом и, когда карета покатила дальше, сказал:

— Раньше ты фонтаном бил, а сейчас желе какое-то… Терпеть его не могу.

— Я сюда не просился, — огрызнулся Дилан.

Понимал, что нарывается на неприятности, но боль в груди изматывала. Хотелось завыть и вцепиться зубами в чье-то горло.

Вопреки ожиданиям, на дерзость Маркус не разозлился. Только взгляд у него стал слишком пристальным, изучающим, и, прячась от него, Дилан не нашел лучшего способа, чем закрыть глаза и притвориться, что он устал до смерти. Не так уж это и трудно.

— Что случилось? — спросил вдруг Маркус. — Ты ведь не ограбил какого-нибудь бедолагу?

Дилан подскочил, забыв об усталости.

— Чего-о-о?!

— А желе-то еще трепыхается… Плащ, говорю, не твой — слишком велик.

— Это отцовский!

Маркус на мгновенье застыл, потом, отвернувшись к окну, бросил:

— Похоже, отец у тебя настоящий исполин.

Дилан сощурился, буравя стриженую башку возмущенным взглядом. Этот… патриций… вместе с косой мозги отстриг? Чтобы он, Дилан, кого-то ограбил? Да он самую дешевую булку на рынке ни разу не стянул!