Дальше скрывать, что мы их обнаружили, смысла нет.

— Я тоже. — кивает милорд Монский.

Они буквально летели к нам что тот паровоз, у которого в коммуне остановка, только воздушная воронка у меня уже наготове, и бью ей без промедления. По идее, сейчас первых наших противников, обоих, должно было закрутить в мини-смерче, переломав им руки-ноги, кости и свернув в итоге шеи, но мой приятель со своими «если» оказался прав — потоки воздуха вокруг атакующих убийц возникли, вот только никакого вреда им не причинили, они как бежали так и продолжали бежать, ударными темпами сокращая расстояние.

Не успели. Сначала в бежавшего левее ударила молния Карла, превратив нападающего полу обугленный труп, по инерции пробежавший ещё четыре шага и упавший всего-то в пяти-шести ярдах от меня, и тут же мой водяной аркан на уровне живота разделил на две половины того, кого Люсильда обозначила как старшего в их группе.

Кровь из перерубленного магической плетью тела полилась на полированный камень плаца, будто вино из разбившегося кувшина. Смотреть на последствия наших атак некогда, к нам приближаются ещё трое врагов, а сплести новые заклинания уже ни я, ни милорд Монский не успеваем. В наших руках уже верные клинки с наложенными на них плетениями разрыва.

Противники всё также продолжали мерцать под одновременным воздействием их амулетов невидимости и нашей защиты от неё. Надо быть дураком, чтобы при виде смерти своих подельников не понимать, что внезапность нападения провалилась, однако убегать убийцы не стали.

— А мы вас видим! — сообщил им я и сделал уверенный выпад клинком в горло первому подбежавшему к нам лже-лакею.

Действительно, нельзя стать боксёром, только колотя грушу в спортзале и спаррингуя с товарищами по секции, как нельзя стать умелым бойцом за счёт одних лишь тренировок. Мои навыки, отточенные для схватке на мечах, тут вдруг дали сбой. Атаковавший меня убийца, невысокий худой мужчина лет тридцати со скуластым лицом, за миг до того, как острие моего меча пробило ему кадык, кувырком ушёл чуть в сторону и вскочил совсем рядом, умудрившись извлечь ещё один кинжал левой рукой, и пока я ждал удара справа, нанёс удар именно им.

— Степ! — предупреждающе вскрикнул милорд Монский.

Приятель, в отличие от меня, со своим противником справился успешно, вспоров ему рёбра как на скотобойне, и перед тем как встретить третьего успел заметить мои не совсем успешные действия. А что я? Правильно, привык сражаться с мечниками, пусть и лучшими в своём деле, а сейчас нарвался на мастера в совсем другой области. Это как чемпион по классической борьбе столкнулся бы в тёмном переулке с ветераном уличных драк. Не факт, что спортивные достижения первого сильно бы помогли против второго, у которого в запасе масса грязных приёмов.

Вовремя я вспомнил об этом. Не столько навыки, привитые мне милордом Ричардом и лейтенантом Максом выручили, сколько реакция и быстрота молодого тела, да ловкость, развитая во время тренировок. Хотя, как выручили? Лишь частично, не получил мгновенного болевого шока от распоротого почти до кости бедра, в которое успел вонзить кинжал левой рукой нападающий, а правой, подскочив будто подпружиненный, он сильно ударил мне точно в сердце.

Спасла кольчуга, вовремя откинутая назад шея, по которой сволочь хотел меня полоснуть вновь левым клинком, и подоспевший на выручку Карл, разделавшийся со своими двумя и ударивший в бок третьего.

Славно я повоевал. Ни одного не достал, зато сам истекаю кровью, как бык на скотобойне. И боль-то какая адская! Отличный урок, расплата за самомнение, и то, что на моём счету есть один убитый магической атакой, утешение слабое.

— Я сам. — останавливаю протянувшего ко мне ладонь с исцеляющим амулетом милорда Монского. — Ты этого лучше свяжи и вылечи, пока он не окочурился. — мои слова тонут в грохоте взрывающихся в небе алхимических шаров, озаряющих вокруг пространство разными цветами — красным, синим, жёлтым, зелёным. — Живого лучше допрашивать, чем мертвяка. — задыхаясь от боли, активирую плетение в кристалле и чувствую, как начинает толчками отходить боль, напуская сонливость одновременно с ощущением блаженства, близкого к оргазму.

Испытал сейчас то, что раньше выдавал своим пациентам — ощущение счастья. То-то они потом все на меня с таким преклонением смотрят. Полное исцеление — это вам, как говорится, не лобио кушать.

— Ты чего, Степ? Пришёл в себя? — Карл поднялся на ноги, выполнив моё указание и перевернув на спину нашего последнего противника, едва не отправившего меня на очередное перерождение, если конечно оно ещё возможно. — Всё бесполезно. — сильно пнул он связанного. — Твои сведения и в этом оказались точными.

О чём это он? А, теперь понимаю, глядя на совершенно здорового телом и, при этом, смотрящего вверх абсолютно безумным взглядом моего несостоявшегося убийцу. Значит предположение начальника королевского сыска виконта Виктора о том, что на напавших будут наложены и активированы при неудаче покушения плетения вечного молчания, оказались верными. Этому гнойному уроду надо было в предсказатели идти, в оракулы, а не главным тут чекистом работать.

Ничего, дорогой виконт, нашёл же я инструмент против тебя и твоего повелителя? Думаю, и в дальнейшем постараюсь справиться. Вот только, зря я свою прослушку снял. Сегодня же, кровь из носа, надо будет вернуть её на место. Наполнить свой алмазик плетением и положить туда, откуда взял. Значит что? Значит, тушкой или чучелом, но надо поскорее отсюда из дворца сваливать. Я непременно должен узнать реакцию Эдгара на произошедшее покушение, точнее, на его провал, и дальнейшие планы. Сомневаюсь, что он успокоится на этом, дескать, не получилось, и ладно.