— А с чего ты решил, что там оружие? Может, там картошка!

— Да я же говорю, не знаю. Может, и картошка. Тоже неплохо...

Так она там, поди, вся сгнила! — встрял Кишка. Невесть отчего это показалось ему ужасно смешным. — Га-а!..

Но там оказалось все-таки оружие. Автоматы с «подствольниками», один ручной пулемет, патроны и гранаты к ним. И добра этого — хоть завались!..

Так вот и О-о попал в передовики. И, похоже, это стало последней каплей, переполнившей чашу попранного самолюбия Витька. Он надулся, пару дней ходил мрачнее тучи, а вечером, за общим ужином, взорвался.

Сидели, ели печеную картошку, старую, еще осенью захваченную на складе. Весной жратва не ахти, авитаминоз — все исхудавшие были, утомленные, но бодрились, а вот Витек не удержался. Он молчал, ел нехотя, а когда Кишка взял какую-то картофелину, вспылил:

— Куда хватаешь, дебил? Твое, что ли?!

Кишка тоже был не денди:

— А что, твое?

— Мое!

— Ну и подавись! — Картошка полетела Витьку в голову.

Через секунду оба катались с матом по полу, а прочие, и девчонки в том числе, крутились вокруг, пытаясь остановить драку.

— А-а!.. Да тише вы! Придурки! Услышат! А-а!.. Да разнимите их!..

А мальцы по глупости хохотали. Они подумали, что это хохма такая.

Растащили наконец. Витек бешено рвался из рук, растрепанный, с царапиной на лбу:

— Пришибу! Сволочь!..

— Сам сволочь! — неслось в ответ.

— Да тише вы! — еще громче вопили девчонки.

Кончилось тем, что Витек вырвался, обложил напоследок матом всех и убежал куда-то в ночь. Кишка зло плюнул на пол:

— Тьфу! С-сучара!..

— А ну всем спать! — приказал Бабай. Оглядел себя, отряхнул брезгливо. — Г-гадство, все пуговицы оборвали... Ну? Спать, я сказал!

Ночью они с Очкариком, естественно, шептались — когда все уснули.

— Хреново, брат, — качал головой Бабай. — Ох, хреново! Вот тебе и семья.

— В семье не без урода, — утешал Очкарик.

— И я проглядел, дурак. Видел же, что он сам не свой! А, думаю, обойдется... Куда он рванул, как думаешь?

— Понятия не имею. Утром объявится, наверное.

— А делать-то что? Разброд пойдет — хуже не придумаешь.

— Это точно. Ты знаешь... — Очкарик неловко усмехнулся, — я подумал... С этой точки зрения лучше, чтоб он вообще не вернулся. Да со всех точек! Для него тоже.

Бабай сперва не понял, что имеет в виду товарищ, а когда понял, то поднял голову и посмотрел собеседнику прямо в глаза. Вернее, в очки. Увидал в них отблеск догоравшего костра.

— Ты думаешь? А ты?

Что тут скажешь...

— Ладно, — сказал Бабай. — Давай-ка спать. Там поглядим. Утро вечера мудренее, как говорится.

Но глядеть не пришлось. Витек сам все решил за них.

С ранья обнаружилось, что пропала одна «Наваха» и пять выстрелов. Честно говоря, Бабай даже и не рассердился. Велел только всем сегодня быть тише воды, ниже травы.

— А еще лучше, — невесело сказал Очкарик, — отойти в запасные ходы. Чую я, будет нынче буря...

И как в воду глядел. Не успел толком начаться день, часов в десять полыхнуло пламя. Совсем с другой стороны, оттуда, где когда-то был город Благовещенск. Как Витек успел туда пробраться?.. Да какая разница!

Разницы, точно, не было, ибо иное затмило безрассудный Витьков героизм. Ракета не достигла цели. Она взвилась, ринулась было на цель — но тут же воздушная волна чудовищной силы ударила в ответ. Снесло деревья, как бритвой скосило верхний слой почвы, с бугорками, пригорками — все, ровный чернозем. Земля вздрогнула. По бетонному своду коллектора пошла трещина. Что-то посыпалось сверху.

Позже ребята, выбравшись наружу, из-за укрытия смотрели, как все еще дымятся земля и поваленные деревья на месте удара. Там бродили гоблины, рычали, гоготали — ветер доносил это... Все были подавлены.

— Ничего, — утешал Очкарик. — Не найдут нас! И отходных путей у нас куча...

Но все же понимали, что не в этом дело, а в том, что эти уроды, оказывается, могут гораздо больше, чем думалось.

— Надо еще эти подземные ходы отработать, — сказал Костя. — Такое дело... Запас не повредит.

Согласились.

А гоблины зачем-то сместились в сторону Благовещенска, и несколько дней там что-то бухало, взрывалось. Потом стихло.

А еще через пару дней О-о, отправленный на разведку, наткнулся на здорового парня лет семнадцати — у него, у О-о, видимо, вообще был талант встречать людей в этом безлюдном мире.