— Ну чего?! — обиженно воззвал он. — Вы чего тут охренели, что ли!

Дешевый в группе был на последнем месте. Хилый, плюгавый и почему-то с вечно гноящимися глазами — кому, как не такому, быть парией?.. Вот он и был. Служил на побегушках, делал всякую грязную, позорную работу. Или просто непрестижную. Вот и сейчас в промозглом сумраке, на продуваемой холодными ветрами крыше очутился именно он.

Правда, пришла пора меняться. Сменить Дешевого должен был Слякоть, но он и головы не повернул.

— Я говорю, совсем охренели, что ли! Слякоть, давай иди наверх. Я тебе что, нанялся караулить?

Слякоть как будто и не слышал. Он швырнул козыря, покрыв им чьего-то короля.

— Слякоть! — вякнул Дешевый. — Ты че, не слышишь?!

— Пошел ты, — прозвучал ответ.

— Чего? — вылупились гнойные глаза.

— Что слышал.

Дешевый растерялся. Что делать? Заставить силой он не мог. Уговаривать?.. Смешно.

— Да ты че?.. Иди, давай, твоя очередь!

Слякоть резко повернулся:

— Чего ты сказал?

— А че мне говорить? — Дешевый сразу струхнул. — Очередь твоя? Твоя! Вот и иди.

Несмотря на трусость, хоть как-то выглядеть человеком Дешевому хотелось. Потому он и зафасонил.

Но Слякоть вдруг вскочил как вепрь:

— Чего?! Чего ты, гнида! На кого рога поднял? Р-раздавлю!

У Дешевого сердце в пятки ушло. Он отшатнулся, споткнулся, чуть не упал.

— Да ты че! — взвизгнул он. — Я ничего!.. Я сам... Слякоть! крикнули из соседней комнаты.

Стало тихо. Пауза. Секунд через пять Слякоть откликнулся:

— Я! А чего такое?

— Поди сюда.

Переглянулись Тухляк и Пистон. Мыло опять разинул рот. Ботва ехидно заерзал.

— Сейчас иду, — сказал Слякоть выжидающе.

— Не сейчас, а сию секунду, — раздался спокойный ответ. — А не придешь — сам приду.

Сказано было без угрозы, но о возможных последствиях знали все — большого ума не надо. Хватит и того, что у Мыла.

— Да ты че, босс? — вдруг заговорил Слякоть весело — Уже иду! Вот он я.

Он быстро зашагал в соседнюю комнату и предстал перед командиром.

— Слушаю, босс.

Жженый ответил не сразу. Он даже не пошевелился, так и лежал с закинутыми за голову руками. Потом спросил:

— Кто сейчас должен заступать на пост?

— А кто должен? — начал придуриваться Слякоть.

— Ты мне здесь идиота из себя не строй, — негромко посоветовал Жженый. — Иначе желаемое может стать действительным... Повторяю вопрос: кто должен заступить на дежурство?

— А-а, это!.. — Слякоть будто бы лишь теперь сообразил. — Так это, босс! Я Дешевому говорю честь по чести: постой, говорю, за меня, я тебе две банки тушенки и кусок сахару... И сухарей еще. Ладно, говорит! А теперь на дыбы.

— Дешевый! — позвал начальник. Тот суматошно подскочил:

— Здесь!

Жженый посмотрел на одного, на другого. В сумерках, правда, видно было плоховато.

— Вы договаривались с ним? — кивнул Жженый на Слякоть.

— О чем? — изумленно моргнул Дешевый.

— Да это я про замену! — встрял Слякоть. — Ну, помнишь? Я говорил тебе: мол, отдежурь за меня, а я тебе за это тушенку и сахар. Ну! Забыл, что ли?

Дешевый вмиг смекнул. Он был жадный и, когда пахло поживой, соображал быстро. Даже слишком — спешил, себе же на голову.

— А-а, — забормотал он, и счастливая улыбка расползлась по лицу. — Ну да, ну да... Я и забыл! Да, точно. Договаривались.

Жженый помолчал.

— Все нормально, босс, — интимно произнес Слякоть. — Без проблем! Вопрос закрыли.

— Ладно, — обронил наконец Жженый. — Идите.

— Пошли, — сказал Слякоть дружески и подтолкнул Дешевого. — Пошли, сразу отдам.

— Чего? Продукты отдашь? — обрадовался Дешевый.

— Ну да. Пошли.

Они вышли из комнаты.

— Сюда. — Слякоть направился в подъезд.

— Куда это?

— Идем, идем, — Слякоть понизил голос. — Они у меня там припрятаны, наверху.

— Да?.. А тушенка-то того... не испортилась?

— Нет. Свежак.

Стали подниматься по лестнице. Слякоть приобнял спутника за плечи.

— Ты это, — сказал он, — обиды не держи. Погорячился я, бывает... Чего сгоряча не брякнешь.

— Да ладно... — Дешевый был польщен.

Поднялись на промежуточную площадку, меж восьмым и девятым этажами. Здесь проходила толстая труба мусоропровода, зияла в ней дыра — когда-то люк.