— Про хрен забыли, тихонько хохотнула Олеся, когда их уже не могли видеть и слышать хлебосольные кумушки. — Вот это затарились!

— Ага! Давай мне второй, свой узелок, мне не так тяжело, и приятнее будет на тебя смотреть. У меня много вкусняшек теперь, пойдёшь со мной?

Олеся засмеялась, отдав Остапу ещё один узелок, а свой основной закинув на спину. Дорога уводила от деревни, ведя мимо полей, была она широкой и видно, что ею пользовались постоянно. Зарастать не давали. До леса было далеко, и как рассказала бабушка Глаша, был он небольшим, его ребята рассчитывали пересечь до наступления темноты. А на ночь встать уже миновав его и отойдя от него подальше. Лес их пугал так же, как и на Земле. Там ведь могли быть и дикие звери. Хорошо, что ночи пока были тёплые, а сами дни стояли сухие, без дождей.

Чем дальше шли невольные путешественники, тем более широкий тракт становился и больше стало встречаться им попутчиков и встречных. И те и те могли быть идущими и едущими верхом или на повозках. Чаще были пешком, как они, на телегах, даже вереницами — обозами реже. Были путники и верхом, так же по одному, но иногда, и группами. Карет только они не видели. Может, не та дорога была, конечно. А может и просто не было в этом Мире карет. Хотя, сказка предполагала сочетание — карета/тыква.

Попутки как то не подворачивались подходящие. То ехали полностью гружёные, то с охраной, да какой-то опасной. Взгляд у каждого охранника был хищный. Они словно даже глазами скалились. На таких даже смотреть, не то, что обращаться было боязно. Потому шли ребята пешком. Когда хотелось кушать, они, как и многие, отходили с тракта на обочину и перекусывали. А кто-то шел от трактира до трактира. Ели и ночевали там.

Первую ночь ночевали недалеко от тракта, увидели речушку и ушли к ней. Следующую провели неподалёку от деревеньки. Потом что-то небо стало хмуриться и на ночь решили остановиться в трактире. Было решено попытаться продать ещё одну крыночку мази. Точнее, предложить трактирщику на мену. Примерную ценность поняли, А вот порядок цен не знали. Следующее озарение настигло про то, что они вообще не знают, какие деньги в ходу и даже, как они выглядят. А ещё предстояло узнать как раскладываются по номиналу от крупных к низшим. И вот как быть с этим, и не выдать себя… И вообще, за кого их могут принять? Вот томимые такими думами шли «переселенцы». Толку то, что они ничего не нарушили, и тут, считай, по приглашению Бога, а знаний, как не было, так и нет. А что с этим делать? Олеся решила чуть смалодушничать, и предложила не менять мазь и не останавливаться в трактирах. А просто идти, как идут. А идти им ещё предстояло, по данным бабушки Глаши, пару — тройку дней. Остап не соглашался:

— И что? Жить жизнью улитки, что прячется в раковине, для своей же пользы. Давай проще поступим — сначала спросим, сколько постой и сколько обед в таверне, потом предложим выкупить у нас крыночку мази, узнаем его цену и ничего не говоря, развернёмся, типа уйти.

— Думаешь, здесь применить наши земные уловки?

— А почему нет?

— И прямо уйти?

— Ну, если поднимать цену будет, раз на третий можно будет и согласиться. Ну, или уйти. Трактиры встречаются часто. Кстати, надо сначала в первом попавшемся и опробовать. Во втором уже и будем примерно знать что ожидать.

— Ага, можно ещё моську удивленную состряпать и переспросить: «сколько — сколько?»

— Да ты прямо юный продаван!

— Ладно, признаю, смалодушничала. Давай пробовать. Социализироваться всё равно придётся.

— Придётся! А познавать будем в реалиях, приближенных к условиям.

— Отлично сказано! Я бы без тебя, наверное, по кустам пробиралась до города с Родичами.

— А я бы посмотрел, какой подкустовный выползень, вместо сойки к ним бы приползла.

Хохотнул парень.

— По ночам бы шла, с лучинкой. Всё, закончили обсуждение! Вот уже и трактир. Заходим. Заходим! Хватит ржать надо мной. Зато я бы смогла на дерево забраться!

— Мне право, очень неловко, указывать училкам на их просчёты, но очень много хищников, и людей в том числе, умеют лазать по деревьям!

И не думая успокаиваться выдал Остап. И тут же, посерьёзнев, добавил:

— Разговор поведу я, ты же изобрази расслабленный вид. Можно чуть утомленный, словно это уже пятнадцатый бутик, где тебя пытаются развести на поддельный тоник!

— Чего?

Фыркнула на слова парня Олеся.

— Да чего хочешь.

— Пффффф.

— Ну, ок, предлагают тебе уговорить папу поработать бесплатно, да ещё и со своим бензином.

— Чё?

— Вот с такой снисходительностью и смотри кругом.

— Ты не выносим!

— Ага, и Земля меня не вынесла! Но, — даже поднял указательный палец вверх Остап, — и тебя ведь тоже, детка. Заходи, — это он уже галантно придержал дверь перед Олесей, чем сбил охотку высказать ему пару ласковых.

Зайдя в трактир, который был двухэтажным длинным домом, они притихли. Внутри было просторно, чистенько, приятно, несмотря на обилие столов и лавок. За столами тут и там сидели путники, по одному, или компаниями. Но много столов были и пустыми. Справа, в углу у входа, висел рукомойник, под ним был таз, который имел отверстие для оттока воды. Ведро внизу, под тазом было прикрыто чистой занавесочкой. Запахи витали только съедобно — аппетитные. А вот стойки с трактирщиком, как они ожидали увидеть, тут и не было, но к ним быстро подскочила бойкая девчушка — подросток, тонкая, как щепочка: