— Ты что удумала? Я же сказал, не мешай. — Воровато зашипел Мияко с нескрываемым злобным раздражением.

— Нет. — В сдавленном от слёз хрипе произнесла Изуми.

— Что нет? Мы же всё решили. Никто об этом не узнает, и ты будешь моей.

— Нет, — отрицательно замотала головой Изуми, что в этот миг вспомнила все сказанные Мияко слова, пока Джин защищал их. — Остановись. Слышишь меня. Не надо.

— Что? — округлились глаза японца, вспыхивая фанатичной любовной одержимостью и злостью. — Нет уж! Я не отступлю. И ты будешь моей. Тебе походу нравится, чтобы тебя принуждали да? Думаешь, я не в курсе, что про вас говорили? Побочные жёны Аяко, те ещё извращенки и дадут фору любой проститутке. Хочешь как раньше, так я это тебе устрою. Я давно об этом мечтаю. Только сначала избавлюсь от этого. — С этими словами японец замахнулся арматурой.

Изуми с полными слёз глазами практически ничего не видя, дёрнулась на Мияко, вскакивая на ноги. В момент когда стальной прут стал опускаться вниз, рассекая воздух, женщина в испуге зажмурилась, но удара не последовало.

— Ты! — Услышала японка голос Мияко и почувствовала, как по её плечу что-то закапало.

Открыв глаза, Наоки увидела над собой занесённую руку Мияко, которую сжимал Джин, что стоял за её спиной. По руке парня бежали струйки крови, падая каплями на пол и женское плечо.

Видя злое и растерянное лицо японца, на котором начинал проявляться страх, она судорожно дёрнулась, слегка поворачиваясь назад. За спиной японки стоял Воронов. Его глаза были практически закрыты, а сам он слегка пошатывался.

Джин, смотря в пустоту из полузакрытых век, слегка пошевелил кистью и японец, взвыв от боли, выронил своё оружие. Воронов же отшвырнув чуть вывернутую руку, шагнул на молодого мужчину, что в страхе попятился назад.

— Ты! Не трогай меня, — стал сбивчиво голосить Мияко. — Только тронь и мой отец…

— А кто узнает, что это сделал я? — Джину с трудом говорил, и еле передвигая ноги, стал обходить японку. — Я защищал себя и свою жену. Мне не было дела до тебя. Тебя должны защищать телохранители, а не я.

— Мой отец узнает, — пятясь назад, Мияко споткнулся об тело и грохнулся на задницу. — Это не я придумал. Это всё она. Она хотела тебя убить. — Мужчина стал тыкать пальцем в Изуми. — Убьёшь меня, её клан уничтожат, и ты вообще ничего не получишь. Ты же одиночка.

Воронов остановился перед Мияко, мотаясь из стороны в сторону, и встал одной ногой на щиколотку парня, от чего тот взвыл от боли.

— А мне ничего и не надо. Думаешь, мне нужны деньги? Или я боюсь твоего клана? Ты прав я один. Но если продеться я уничтожу весь твой чёртов клан. Одного за другим. Но знаешь? Мне этого делать самому, даже не продеться. Я просто скажу, что это твой клан заказчик покушения. Ты выманил нас на стройку. Заманил в западню. А я участник турнира. Этим делом займётся императорская семья. Даже если твой клан уцелеет, то его уничтожат конкуренты и бывшие партнеры.

Мияко в страхе выдернул ногу из-под стопы парня и попытался ползти назад, но руки проскользили в лужах крови, от чего он чуть не грохнулся на спину.

— Что…. Что хочешь? Чего тебе надо?

— Для начала извинений перед Изуми и, чтобы ты забыл про неё навсегда. И учти. Если я когда-либо узнаю, что ты нарушил уговор. Ну, ты сам понимаешь, что будет с тобой и твоим кланом. Ну? — Гаркнул Джин, с трудом удерживая себя на ногах и видя японца сквозь тёмную завесу пелены.

— Хорошо. Я обещаю. Я клянусь. Я разорву все контракты и оплачу неустойки и больше никогда в жизни не подойду к ней, — сбивчиво бубнил японец, косясь,то на Джина, то на японку, застывшую, как фарфоровая статуэтка. — Прости. Прости меня. — Извиняясь, кивал он головой, будто болванчик.

Изуми смотрела на эту картину и её била крупная дрожь, а когда Воронов развернулся на шум доносившийся со входа на этаж, и посмотрел на неё. Сердце японки словно остановилось. Джин теперь знал, что она хотела его убить. Душевная боль сжала что-то в груди невыносимой хваткой и дёрнула вниз.

В помещение же стали вбегать полицейские с оружием наперевес. Люди в форме быстро прибывали и заполняли пространство, а Джин, пошатнувшись, опустился на пол, видя смутно перед глазами табло, гласящее, что миссия по спасению героини завершена.

Центральный госпиталь.

За окном уже начинался вечер. Джин сидел на кровати в одноместной палате. Тело парня было перемотано бинтами, а состояние больше не грозило потерей сознания. Хотя любое необдуманное движение грозило теперь резкой болью.

Два часа Воронов уже провёл в этом госпитале, куда его доставили прямиком со стройки. Большую часть времени им занимались медики и только последние минут двадцать парень был в одиночестве. При этом у дверей палаты стоял полицейский конвой, не пуская к нему никого кроме двух врачей и одной медсестры.