Закрыв глаза, я представил оружие во всех деталях — не просто как форму, но как единый функциональный механизм. Почувствовал, как сталь становится текучей под моими пальцами, как мельчайшие частицы металла перестраиваются согласно моей воле. В какой-то момент ощутил, что процесс пошёл легче, словно я нашёл правильный канал для энергии.

Когда я открыл глаза, в руках лежал идеальный револьвер — точная копия оригинала, с идеально пригнанными деталями. Я взвёл курок, прокрутил барабан, спустил — механизм работал безупречно.

Удовлетворение от успеха затопило меня. Теперь я смогу вооружить дружину достойным оружием, нужны лишь боеприпасы. Хотя револьвер не заменит основные винтовки и ружья, как резервное оружие он идеален. Особенно если я смогу раздобыть образец более крупного калибра. С освоенной базой навыка создать новую модель будет значительно проще.

Я аккуратно убрал оба револьвера в сундук и запер его. Усталость и жажда напомнили о себе, и я решил сходить на кухню за водой.

В доме уже давно царили темнота и тишина. Я спустился по скрипучей лестнице, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить остальных. В кухне горела одинокая свеча, отбрасывая мягкие тени на стены. К моему удивлению, за столом сидела Полина, подобрав под себя ноги. На ней была изящная белая ночная рубашка, каштановые волосы распущены. В этом свете она выглядела очень юной и уязвимой.

— Не спится? — тихо спросил я, чтобы не напугать её.

Полина вздрогнула, но, узнав меня, расслабилась.

— Слишком много впечатлений для одного дня, — она слабо улыбнулась. — К тому же непривычно… всё вокруг.

Я налил себе воды из кувшина и сел напротив.

— Понимаю. Резкая смена обстановки всегда выбивает из колеи. Особенно когда переход такой… драматичный, — я отпил глоток. — Как ты на самом деле?

Полина помолчала, накручивая прядь волос на палец.

— Днём было легче, — наконец сказала она. — Столько всего происходило. А сейчас… я начинаю думать, что натворила. Матушка, наверное, с ума сходит.

— Скорее, в ярости, — заметил я.

— Это точно, — она горько усмехнулась. — А ещё, наверное, уже отправила людей на поиски.

Я задумчиво кивнул. Мне нужно было больше информации о семье Белозёровых, ведь мой предшественник не особо интересовался жизнью той, кого так безалаберно влюбил в себя.

— Расскажи мне о своём отце, — попросил я. — Я почти ничего о нём не знаю.

— Папенька? — её лицо смягчилось. — Он добрый. Слишком добрый для этого мира. Матушка вертит им как хочет. Он всегда уступает, лишь бы был мир в семье.

— Он из рода Воронцовых, верно?

— Да. Средний сын патриарха.

— Ты похожа на него?

— Все так говорят, — она улыбнулась, и в этой улыбке промелькнуло что-то искреннее, детское, — но я, кажется, переняла и матушкину… решительность.

— Сколько тебе лет, Полина? — спросил я мягко.

— Я же говорила? — удивилась она. — Мне уже восемнадцать! Полностью совершеннолетняя, хоть матушка и обращается со мной как с ребёнком.

— А твоё образование? Ты окончила какую-нибудь Магическую академию?

— Нет, только три курса во Владимирской, — она вздохнула. — Матушка считала, что мне это не нужно. По словам преподавателей мой дар не то чтобы силён. К тому же мама хотела найти для меня удачную партию для замужества. Карьеру мага считала баловством.

— К чему у тебя склонность, если не секрет? — продолжал я расспрашивать.

— Водная стихия. Гидромант, — она протянула руку, и на её ладони появился маленький водяной шарик, зависший в воздухе. — У меня также есть минимальная склонность к исцеляющей магии. Моя наставница говорила, что из меня вышел бы неплохой целитель.

— Но мать была против?

— Она говорила, что лечить людей — недостойное занятие для девушки моего положения, — горько вздохнула собеседница и позволила водяному шару рассыпаться каплями. — Что я должна блистать на балах, а не возиться с тифозными холопами.

Я понимающе кивнул.

— Мне знаком груз родительских ожиданий, — произнёс я задумчиво. — В моей семье всегда ценили силу и умение принимать решения. Строгое воспитание, много обязанностей, мало свободы…

Я не стал уточнять, что мой настоящий отец, ярл Сигурд Железный Кулак, с пяти лет заставлял меня тренироваться с боевым клинком, в то время как отпрыски других ярлов и херсиров лишь играли деревянными мечами. Что к десяти годам я должен был знать наизусть историю нашей династии за последние триста лет.

— И тебе это не нравилось? — спросила Полина с искренним интересом.

— Поначалу — да, — признался я, — но потом понял, что это закаляет характер. В жизни редко получаешь то, что выбираешь сам.

А ещё я понял, что моя судьба — править. Что все эти тренировки до кровавых мозолей, все эти заучивания трактатов о войне при свете лучины, когда сверстники давно спали, всё это готовило меня к трону. Я принял свою судьбу, принял корону и бремя власти. И в итоге создал величайшую империю в истории.