Я резко поднялся со своего места и накинул пиджак. Эдуард Семёнович вытер салфеткой промокший от пота лоб и вопросительно глянул на меня. Я был так взбудоражен, что даже не подумал отпроситься и решительно отправился к выходу.

— Григорий, ты куда? Рабочий день ещё не закончился, — начальник сразу заметил моё странное поведение.

— Срочные семейные дела. Отчёт уже на вашей почте, — ответил я, сжимая дверную ручку.

— Что за дела такие срочные? — Эдуард Семёнович отличался чрезмерным любопытством, и когда сотрудники отпрашивались — всегда выпытывал причины.

— У меня отец умер. Надо попасть на чтение завещания.

— Ох, соболезную! — начальник изменился в лице.

Хотелось сказать, что не стоит соболезновать. Отца я не знал от слова совсем. Но и оставленный им шанс упускать не собирался.

— Благодарю, так я могу идти? — нетерпеливо спросил я.

— Да, иди, — кивнул Эдуард Семёнович.

Я выскочил из офиса и вызвал такси. До чтения завещания осталось два часа, а мне предстояло ехать через весь город. Надо успеть во что бы то ни стало!

С учётом московских пробок, на такси я бы добирался до центра все три часа, поэтому вышел у ближайшей станции метро. Через три пересадки оказался на Павелецкой, а оттуда до агентства добрался пешком. Точнее, бегом!

Успел впритык. Ровно в три часа открыл двери агентства «Шанс» и, запыхавшись, влетел внутрь.

— Могу я вам чем-то помочь? — с явным пренебрежением спросил сотрудник на входе.

— Зорин. На чтение завещания, — ответил я, восстанавливая дыхание.

— Паспорт.

— Послушайте, я уже и так опаздываю…

— На оглашение дворянского завещания не пускают кого попало. Паспорт, — хмуро ответил сотрудник и вытянул руку.

Чертыхаясь про себя, я стал рыться в сумке в поисках паспорта. Да где же он? Неужто я сегодня, как назло, оставил его дома…

Нет, вот он!

Я отдал паспорт сотруднику, и он внимательно сверил мои данные с записями в компьютере.

— Вам в третий кабинет, — возвращая документ, сказал он. — Поспешите. Сеанс уже начался.

— Какой сеанс?

— Спиритический. Наше агентство специализируется на работе с провидцами. Последнюю волю вашего отца озвучит он сам.

От этой новости у меня ком застрял в горле.

Я прошёл по широкому коридору в третий кабинет. В отличие от обычных контор, двери здесь были железные и покрыты какими-то символами. Я потянул за ручку, и дверь со скрипом отворилась.

В комнате находилось семь человек, которые сразу обернулись при виде меня.

— Молодой человек, вы прерываете сеанс! — грубо сказал мне тучный мужчина с седыми висками.

— Я успел к началу, — ответил я, закрывая за собой дверь. — Григорий Зорин.

Люди в просторной комнате без окон начали перешёптываться, они явно не были рады моему появлению. И, кажется, они знают, кто я такой.

— Присаживайтесь, Григорий Александрович, подготовка к ритуалу уже завершена, — сказал пожилой мужчина в чёрном костюме с бейджиком сотрудника агентства.

Худой, как скелет, с крючковатым носом и тёмными кругами под глазами, он производил отталкивающее впечатление.

Я присел на единственное свободное место. Все стулья стояли вокруг печати с неизвестными мне символами внутри.

В комнате погас свет, и все замолкли. Я замер в предвкушении.

— Господа, по контуру печати стоят специальные кристаллы. Они позволят вам увидеть покойного на несколько минут и услышать его волю, — объяснил сотрудник агентства.

Я много читал о подобных завещаниях, но не думал, что мне когда-нибудь доведётся присутствовать на одном из них. Ритуальный круг и кристаллы — это артефактная система, позволяющая обычным людям увидеть духа.

Правда, удовольствие это очень дорогое. Один такой кристалл стоит как моя годовая зарплата, а здесь их десять штук. Но энергии всё равно надолго не хватит.

— В зале присутствуют все, кого хотел бы видеть покойный. Мы начинаем, — продолжил сотрудник.

И лишь сейчас я понял, что вижу перед собой провидца. Этот человек смотрел куда-то в пустоту у стены и кивал, словно там находился его собеседник. От этой картины по коже пробежали мурашки.

В помещении стало холодно. Всего десять минут назад я изнывал от тридцатиградусной жары, а сейчас словно оказался в неотапливаемом помещении в середине января.