Мы обошли длинный дом и свернули в другой переулок. Уже там брюнетка оглянулась несколько раз, покрутила головой и открыла дверь обычного жилого дома. Как оказалось, из ателье сюда шёл подземный ход, по которому мы добрались до нужной комнаты, которой оказалась примерочная.

Одно из зеркал было сдвинуто в сторону, а другие завешаны тканями разных цветов. Наверняка за ними тоже двери, ведущие в разные стороны от ателье.

— Ваше сиятельство, — кивнул мне Валентин Узорцев. — Благодарю, что так быстро откликнулись. Вас ожидает его императорское высочество. Пройдёмте.

Брюнетка тут же ушла в мастерскую, а портной повёл меня по коридору. Вскоре мы оказались в ещё одной примерочной с занавешенными зеркалами. Там на софе сидел племянник императора Павел Трубецкой, который с мрачным видом стучал пальцами по коленке.

— Юрий! — воскликнул он, стоило мне войти. — Дяде нужна ваша помощь!

— Что случилось? — спросил я, обратив внимание на то, что Узорцев остался в комнате. Похоже, он довольно сильно вовлечён в государственные дела, раз ему позволено присутствовать при таких разговорах.

— Вы неплохо знакомы с князем Иваном Пожарским и его племянницей, — произнёс Трубецкой. — Скажите, вы знаете, где сейчас находится князь?

— Он говорил о поездке в Сочи, — я нахмурился. — Зачем вам Пожарский?

— Час назад коалиция аристократов предъявила его императорскому величеству требование освободить престол, — Трубецкой процедил воздух сквозь зубы. — И новым императором коалиция аристократов желает видеть именно князя Ивана Пожарского. Это он стоит за бунтом и именно поэтому он покинул столицу, чтобы потом скзать, что его руки чисты.

Столичный особняк рода Пожарских

Князь Иван Александрович Пожарский вышел из ванной комнаты и взялся за телефон. Дела рода в Сочи требовали личного присутствия, поэтому Ивану пришлось лететь в южный город империи. Но стоило ему уехать, как в столице начались волнения.

Сводки и донесения шли непрерывным потоком, но это всё отошло на второй план после короткого сообщения от его императорского величества. Иван был дружен с Алексеем II много лет, а теперь вот оказался в опале монарха. И ведь ничего не предвещало.

Пожарский уже начал набирать ответ, как его личный слуга вошёл в спальню без стука.

— Что, Коля? — спросил Пожарский, подняв взгляд от экрана. С Николаем они и повоевать успели, и в плену побывать, поэтому их отношения давно перешли в разряд братски-дружеских.

— Явились посланцы от оппозиции, — сказал слуга и тут же направился в гардеробную. — Говорят, что вопрос жизни и смерти.

— Интересно, чьей? — хмыкнул князь. — Кто там? Безобразов или Верховцев?

— Оба, а ещё Лихачёв и Терлецкий, — крикнул Николай из гардеробной.

— Вот паскуды неблагодарные! — рявкнул Пожарский, бросив телефон на стол. — Эти мать родную за коврижку продадут и забудут.

— Есть среди них ещё один человек, — Николай вынырнул из гардеробной с комплектом белья и выходной одежды. — Только я его не опознал. Среди знати не мелькал, но лицо породистое, хоть и попорченное.

— Ну-ка! Подробности давай! — прикрикнул князь, натягивая белье. — Что за проходимец явился в мой дом без приглашения и представления?

— Породистый, одет богато, родового кольца нет, — привычно начал перечислять Николай. — На щеке характерный шрам от когтей демона. Метка выжившего, как её в народе называют.

— Вот как, рубежник значит? — задумчиво проговорил князь, застёгивая пуговки рубахи. — И рядом с аристократами… а не он ли банкет оплачивает?

— Только если в его руках несколько заводов по переработке рубежных материалов, — предположил Николай. — Ну или он глава подпольного бизнеса.

— Как ты сказал? — резко дёрнулся Пожарский. — Подпольного бизнеса? Так это же Влад Меркулов! И шрам у него как раз имеется.

— Тот самый Меркулов? — уточнил слуга. — Из рода изменников империи?

— Если я не ошибся, конечно, — ответил Пожарский, после чего накинул пиджак и направился к двери. — Чаю не надо, пусть знают, что им не рады.

— Как скажете, ваше сиятельство, — Николай хмыкнул и принялся прибирать разбросанные вещи.

Князь Пожарский спустился в гостиную, рывком распахнул дверь и с громким топаньем прошёл к своему креслу. Он уже давно сроднился с манерой поведения, по которой его судили — резкий, прямолинейный и абсолютно честный князь, которому вояки ближе и роднее, чем знатные господа. Но мало кто знал, что в этом похожем на медведя мужчине скрывается стратег и тактик, такой же изворотливый, как и остальные аристо.