— Ого, — пробормотал Пустынников, подобравшись. — Быстро он… Да, я готов!

Я тоже напрягся, сел прямее. Ну давай покажись, чудовище, паук в паутине, ужас континентов, гонитель миллионов, дьявольский кукловод…

Он возник внезапно, без предупреждения — образ в глубине зеркала, четкий и ясный, и такой вещественный словно сидел в кресле в паре метров от меня, Лощенный, вальяжный в строгом, как бизнес-тройка, оливковом пехотном мундире подшефного полка. Великий Князь и Верховный Канцлер Болотников Игорь Игоревич лично.

Вот чёрт, а он все-таки существует. А так хотелось верить, что он морок, выдумка, самозванец, Темный Властелин из сказок, где ему и место. Но нет. Вот он. Вылитая вальяжная корпоративная сволочь, прям как я. Сидит. Смотрит. Смотрит, сука, пронзает всепроникающим чёрным давящим взором, и ничего не говорит.

За его спиной в огромном панорамном окне я различал высоченные здания Метрополии. Там действительно была ночь.

— Игорь Игоревич, — осторожно произнес Пустынников. — Это тот самый молодой человек, о котором мы говорили.

— Гм, — прищурился Болотников, и вдруг наклонился вперед, очевидно, чтобы лучше меня видеть. — Знакомые черты лица. Дионисов?

— Так точно. Александр Петрович Дионисов, — доложил Пустынников.

— Вот как.- задумчиво произнес Болотников. — А ведь не далее чем десять дней назад я беседовал с вашим дражайшим дядей, Александр. Очень познавательная встреча получилась.

Опа. Ничего себе, подготовка к беседе.

— Он жив? — напрягся я.

— Жив, жив, — покровительственно усмехнулся Болотников. — Жив, дерзок, неукротим, как у вас в роду принято. Как я думаю, как раз сейчас он пересекает Атлантику в каторжном транспорте.

Вот же козлина. С козырей заходит. А как же поговорить? Поинтриговать, наврать с три короба, как во время таких бесед принято? К чему тут эта гвардейская прямота и простота, что хуже измены?

— И куда же он плывет? — прищурившись поинтересовался я.

— А вот об этом мы и можем поговорить, молодой человек.

Кажется, мне мягко угрожают. Как-то непривычно это мне. Обычно в меня сразу стреляют. Так, ладно, Саша, продолжай игру. Ты дерзкий молодой человек, но не оборзевший, иначе с тобой быстро говорить перестанут, а я ведь еще так толком ничего и не узнал.

Не моё это всё. Эти интриги и тайные переговоры. Не моё. Куда больше мне по душе честные, открытые сделки, пусть и касающиеся чёрного рынка. Но если надо, я справлюсь. Работаем дальше.

— А мой отец? — угрюмо, как подобает спросил я.

Спросил, потому, что прежний Саша, обязательно спросил бы.

— Увы, — развел белые руки канцлер Болотников, — Тут я был бессилен.

Да ты что.

— Он попал в руки так называемой Новой Гвардии, — добавил Болотников. — С поличным. У него, знаешь ли, винные фабрики обнаружились. Ускоренное судопроизводство, эксцесс исполнителя. Сердце не выдержало допроса. Мне очень жаль.

И теперь ты мне это рассказываешь, весь такой непричастный и весь такой в белом, козлина? Вроде как ты ни причем?

Так, Саша, спокойно! Работай! Делай вид, что поверил, усерднее давай! Ещё усерднее! Работай давай! Рожей своей — сердцеедкой работай, иначе этот зазеркальный сатана разотрет тебя как плевок, как виноградину об асфальт. Терпи!

Время мести ещё не пришло.

Но он за все мне ответит.

— А моя сестра? — прищурился я. — Тоже попалась гвардейцам?

— А вот и нет. Вы просто не в курсе, Александр. У неё все сложилось хорошо, — тонко улыбнулся Верховный Канцлер. — Не стоит верить газетам, они всегда врут. Сестра ваша в добром здравии, служит посудомойкой в пересыльном лагере в Гиперборее. Всем довольна, вам поклон передает.

Да ты что. Ничего себе новости Прям поклон, ну надо же…

Уж я-то помнил ту газетку, которую прочитал по пути в Югопольск. Там чёрным по белому значилось, что отец и сестра казнены по указу Императора. А кто эти указы пишет — и ежу было понятно. К тому же, у моей сестрёнки мозгов не хватило бы, чтобы два слова подряд сложить, а ты мне от неё поклоны передаешь.

Лжешь и не краснеешь, мерзавец. Образцовый корпоративный социопат, однозначно, я таких не мало закопал в свое время. Мне-то безумная сестрица Саши вообще никто, но если она действительно жива вопреки прошлым вестям, могу представить, какими средствами достигается довольство человека в заполярном лагере, и где-то ей даже сочувствую.

Ладно. Это всё понятно, это он показал мне кончик той плетки, которой огреет меня, если я вздумаю своевольничать. Хорошо, пусть и дальше продолжает думать, что мои фаберже у него под контролем.

Морду кирпичом, Саша! Держи морду кирпичом! Не время сейчас глумливо лыбиться! Сейчас не время!

— Думаю, вы можете не сомневаться, Александр, что переменить судьбу ваших близких вполне в моих скромных силах, — уравновешенно произнес Болотников. — И не возражайте, не нужно, я вполне могу их вытащить. Все-таки мы одно дело делаем, двигаем мир к светлому технологическому будущему, а какие могут быть торги между соратниками? Но как раз потому и я вправе ожидать от вас небольшой помощи в моём вопросе. И не отказывайтесь, я знаю, что вы тот еще хват. Что вам весьма многое по плечу.