Кристобаль согласился на поездку с заметной неохотой — хоть и признал, что сидеть во Фламберге ему изрядно поднадоело, да и здоровье стало ощутимо лучше.

Причину неохоты я узнал чуть позже.

А летели на чужом лимузине мы быстро. Поездка до посёлка Рыбачье — по дуге мимо Югопольска и дальше на юго-запад — заняла около пяти часов.

Внутри распивали кофе, слушали малознакомую сладкоголосую певицу из кассетной магнитолы и общались между собой о разном. В общем, проводили время в достаточном комфорте.

Через час после Югопольска мы упёрлись в первый блок-пост. Нигде в других местах в княжестве граница графств не была указана столь явно — проезжай себе спокойно. Но не тут. Двое вояк в знакомой по столкновению в порту современной униформе тщательно досматривали все автомобили. Но наш сразу же пропустили по отдельной полосе.

— Как всe изменилось, — заметил Кристобаль. — Как будто попал в другое государство. Пятнадцать лет назад всe было не так.

Местность действительно сильно отличалась от привычной. Вокруг — поля и сады, полные автоматонов, големов и данайцев в широкополых шляпах. Рабы, что ли? Или работники? В нескольких местах у дороги я замечал вояк с автоматами, проезжали новые грузовики, гружeные людьми — не исключу, если подневольного труда. Зато — никаких признаков бездомных и мелких бандюганов. И дороги. Дорога дальше от Югопольска вдоль реки Рио-Ройо оказалась, внезапно, четырёхполосной и абсолютно новой, ровной.

— Почему в нашей местности всe не так? — спросил Вака Два Пера, глядя в окно.

— Потому что мой папенька ведёт дела честно и не умеет воровать! — воскликнул Степан. — Ежели бы он также плотно сидел на данайских товарах… и дешёвой данайской рабочей силе. Уверен, в Номоконовском графстве тоже дороги были не хуже.

Наш сопровождающий недоумевающе вскинул бровь, но промолчал. Я выразительно посмотрел на своего вассала.

— Стёпка, мы, всё же, в гостях. Я понимаю все особенности ведения дел Модестом Матвеевичем, но побереги возмущение.

— Но разве я не прав, Александр Платонович?

— Он тот ещё хмырь, как и его покойный папаша, — поддакнул Кристобаль.

Я продолжил:

— Давайте, господа, хотя бы при нём не будем называть его вором и хмырём. Назовём это «успешным перенаправлением финансовых потоков и инвестициями в инфраструктурные проекты региона».

— Я смотрю, вы весьма образованы и подкованы в вопроса экономики и дипломатии, Александр, — хмыкнул Кристобаль. — Впрочем, с генетикой Дионисовых иначе и быть не могло…

Тут я мог бы прочитать лекцию о том, что мою фамилию на людях пока всё ещё стоит произносить с другим ударением, но решил — пусть. Пора бы уже привыкать.

На самом деле, кого мне теперь бояться? Всё тайное уже или стало явным, или становится таковым. В общем, решил я, надо попросить у Маргариты Герхардовны сшить новый флаг для нашего поместья. Флаг клана Дионисовых.

Да уж, а отношения князя с графом, действительно, было своеобразное. Как и отношение к имперским законам в принципе. Когда мы миновали последний блокпост перед посёлком, а вернее — небольшим городом Рыбачье — выяснилось ещё много интересного.

Ряды данайских торговцев вдоль реки, на лодках, торгующие всем, чем попало, включая — вполне открыто — бутылки и амфоры с алкоголем. Всё это под присмотром графских гвардейцев.

Минимум мужчин, на улицах — сплошные девицы вульгарной внешности.

Жилой комплекс из пяти современных зданий-коробок, которые по этажности на фоне сельских домиков тянули на небоскрёбы.

Собственный военный порт с полдюжиной боевых катеров.

И… невольничий рынок на берегу за забором с колючей проволокой, на котором стояли в ряд данайские девицы и юноши, а также пара маори. Торговцы людьми, надо отменить, тоже были данайскими, как это обычно и бывает.

Всё это на фоне вполне себе современной гидроэлектростанции и системы шлюзов, слева от которой, на возвышенности, виднелся дворец графа Черепанова. Пожалуй, он лишь немногим по размерам он уступал княжескому Парфенону, а охраны по периметру было даже больше.

— Такое чувство, что у графа все мужи служат в графской гвардии, — прокомментировал Вака Два Пера, глядя, как нас пропускают через последний кордон.

— А все женщины — в графском гареме, — проворчал Стёпка.

— Но-но, юноша, — покрутил ус Кристобаль. — Вам ещё рано становиться ханжой. Равно как и рассуждать о гаремах.

Нас проводили в покои — по факту, четыре отличных номера, из которых мне достался люкс. Стёпке и Ваке дали два небольших номера, но они встали у моей двери на страже и стояли до тех пор, пока граф через камердинера не пригласил нас.

Камердинер, надо сказать, по внешности и тембру голоса весьма напоминал юношу, который сопровождал нас в поездке. В тот момент я не придал этому значения…

Пока всё выглядело как вполне цивилизованное приглашение в гости — но кто знает, что у графа на уме?