Молодой Дмитрий при этих словах резко встал и, не произнеся ни слова, вышел из комнаты. Алиса последовала за ним после короткого извиняющегося кивка. Баронесса сохраняла ледяное спокойствие, но её глаза обещали мне множество неприятных разговоров в будущем.

Барон Пылаев поднялся со своего места:

— Что ж, Константин, — произнёс он с деланной непринуждённостью, — добро пожаловать в семью. Полагаю, тебе стоит отдохнуть перед ужином. А нам с Романом Михайловичем ещё многое нужно обсудить.

Граф Злобин выглядел довольным. План был выполнен — я получил фамилию и титул. Он получил «своего человека» в доме Пылаевых. Теперь оставалось лишь укрепить позиции и набраться сил.

Тем временем, переложив документы в отдельную стопку, нотариус спросил:

— Перстень подготовили?

Пылаев перевёл взгляд на Злобина.

— Должны ли? — спросил он.

— Не беспокойтесь, я уже позаботился об этом, — улыбнулся Злобин и достал из нагрудного кармана небольшую бархатную коробочку. — Вот, пожалуйста.

Злобин протянул футляр нотариусу. Маленькими пухлыми пальцами он бережно открыл коробку, демонстрируя содержимое. В магическом зрении перстень блеснул сложным узором — не просто украшение, а будущий родовой артефакт.

— Надеюсь, вы не забудете при формировании герба учесть, что владелец этого перстня не является наследником, — произнёс барон, и я заметил, как его пальцы нервно постукивали по столешнице, выдавая внутреннее напряжение.

— Конечно, конечно, — ответил нотариус, снова углубляясь в бумаги. — Все будет оформлено согласно договоренностям. Учтём все цвета и гравировки. Перстень даёт право носить имя рода, но не претендовать на наследство первой линии.

Баронесса, сидевшая чуть поодаль, крепче сжала подлокотники кресла. Её веко дернулось от едва сдерживаемого раздражения, словно каждое слово, произнесённое в этой комнате, причиняло ей физическую боль.

Стоило мне подняться из-за стола, как Пылаев взглянул на жену:

— Распорядись, пожалуйста, чтобы ему выделили служанку.

— Хорошо, дорогой, — ответила она убийственно ледяным тоном. Женщина смерила мужа взглядом, в котором читалось всё, что она думала о ситуации. Её тонкие пальцы сжатые в кулаки — побелели, ногти впились в ладони, но если не брать это в расчёт, она сохраняла безупречную выдержку.

— И пусть ему проведут экскурсию, чтобы он не шатался где попало, — добавил барон, явно чувствуя себя неловко под этим испепеляющим взглядом и пытаясь отыграть позиции.

Женщина, сделав глубокий вдох, словно собираясь с силами, кивнула, переведя на меня пристальный взгляд. Она тоже поднялась, и мы вместе направились к выходу.

Я мысленно готовился к очередной пытке светской беседой. Баронесса явно не была рада новому члену семьи, но приличия и репутация рода обязывали её соблюдать хотя бы видимость гостеприимства. Впрочем, её холодность была мне на руку — легче иметь дело с открытой неприязнью, чем с фальшивым дружелюбием.

Сразу за дверью нас ждала Алиса, дочь Татьяны Пылаевой. Девушка стояла, прислонившись к стене, словно нарочито демонстрируя неуважение к происходящему. Её каштановые локоны были уложены в модную причёску, но несколько прядей выбились, создавая впечатление лёгкого бунтарства.

Я вышел первым, поэтому девушка, едва увидев меня, зловещим шёпотом произнесла:

— Вы не боитесь несчастного случая?

В её вопросе прозвучало зловещее обещание. Её глаза, тёмно-карие с золотистыми искрами, смотрели прямо и вызывающе.

В этот момент из-за моей спины появилась баронесса. Она слышала каждое слово дочери и её лицо приобрело такое выражение, которое бывает у матерей, когда дети ставят их в неловкое положение перед посторонними.

— Алиса, сколько мне тебя учить? — спросила женщина, окинув взглядом стремительно краснеющую дочь. — Нельзя говорить подобное с такой неосторожностью, тем более при свидетелях. Ты же аристократка, а у нас каждое слово на вес золота. Эх, никак я тебя манерам не научу.

Девушка ничего не ответила, но её щёки залились румянцем, а в глазах мелькнуло нечто похожее на стыд — не за содержание своих слов, а за то, что была поймана с поличным. Она опустила взгляд, изучая мраморный пол, словно там можно было найти подходящий ответ.

— Может быть, вы проводите меня в покои? — решив разрядить ситуацию, спросил я баронессу. — Как просил вас Александр Филиппович.

Баронесса смерила меня взглядом, словно пытаясь определить, нет ли в моих словах скрытой насмешки. Затем, выдохнув, сухо кивнула.

— Да, провожу, — произнесла она. — А ты, — она посмотрела на свою дочь, и в её голосе появились стальные нотки, — пришли экономку Агафью в покои твоего нового, — она хмыкнула, — братца.

Девушка фыркнула и, тряхнув локонами, отправилась вглубь дома, цокая каблучками по мрамору.