В этот миг его аура полыхнула ярче, но ничего не произошло — по крайней мере, сразу. Зато из кустов полезли твари, и какие! Зверолюди с оскаленными пастями, ящеролюды с чешуёй, блестящей, как мокрый камень, огромный паук с лапами толщиной в мою руку, странная каракатица, извивающаяся, будто живая тень, и здоровенный скорпион. Но вместо шипа на его хвосте торчало светящееся сопло, похожее на дуло какого-то оружия.

— Туда! — крикнул старик, указывая посохом на микроавтобус с паладинами.

В следующий миг сопло скорпиона выстрелило — яркая вспышка ослепила на долю секунды, и заряд устремился прямо к автобусу. Паладины, большинство из которых уже выбрались наружу, бросились врассыпную, но внутри еще оставались люди.

Раздался оглушительный взрыв, ржавый микроавтобус подлетел в воздух, будто игрушка, подброшенная великаном, и рухнул в облаке дыма и искр.

— Бей их! — гаркнул старик, и твари ринулись вперёд.

Ситуация разворачивалась очень стремительно.

Лисин и Викентьев, несмотря на растерянность, быстро перегруппировались. Викентьев выставил руки вперёд, и из-под земли в монстров устремились каменные шипы, острые будто копья, — похоже, его дар был схож с тем, что я видел у Злобина.

Лисин ударил молнией из ладоней, целясь прямо в грудь старику, но электрические сполохи лишь рассыпались, скользнув по полыхнувшей оранжевым защите, вспыхнувшей вокруг него, подобно стене огня. Никакого эффекта — старик даже не пошатнулся, только оскалился шире.

Да уж, обстановка не располагала к веселью. Оранжевый культист и два десятка синих тварей — это вам не альфа, что действует на инстинктах. Тут совсем другое дело: перд нами коварный и злобно хихикающий старикашка, от которого можно ждать любой подлости.

Я бросил взгляд на Дмитрия — он уже выхватил меч, готовый к бою, — и прикинул, как нам действовать. А вообще выходит забавно, вот мы откровенно конфликтовали, а паладины стояли в стороне, а в следующий миг — все разом оказались в одной лодке.

Дед Игнат хохотал, как безумный, и его смех резал уши будто вкрежет металла. Твари лезли из кустов, будто врата Ад разверзлись в тех самых кустах, выпуская их на волю. И тут до меня дошло: способность, которую старик использовал всё это время, — это управление животными, тварями из разломов. Он приручитель!

Я невольно прищурился, изучая его ауру в истинном зрении. Интересно, есть ли у него ещё какие-то козыри в рукаве, или это всё, на что он способен? Всё же оранжевый уровень.

Дмитрий рванулся вперёд, сжимая меч, но я успел схватить его за плечо.

— Стоять! — крикнул я. — Он оранжевый, не лезь. Подождём пока.

— Ты сам говорил, аристократ должен биться! — прорычал он, пытаясь вырваться.

— А ещё аристократ должен не погибать, — отрезал я, не сводя глаз с поля боя.

Старик продолжал хохотать, игнорируя молнии Лисина и каменные шипы Викентьева, что сыпались на него сполошным потоком. Его оранжевая аура сияла всё ярче, явно перегружаясь от плотных атак. Дмитрий снова дёрнулся, вырываясь из моей хватки.

— Отстань, я разберусь! — зарычал он.

Я физически ощутил как ярость внутри него запускает цепную реакцию. И наверное хорошо, что его гнев был направлен не на меня. Я отсупил на шаг, засунув руку в карман, и сжав в кулаке подаренный ранее Злобиным амулет защиты — так, на всякий случай.

В следующий миг из груди Дмитрия вырвался плотный протуберанец пламени — яркий, обжигающий, будто само солнце решило спуститься на землю. Огонь плотной струёй ударил прямо в старика, и я невольно отшатнулся от брата, пораженный его мощью.

Он же всего лишь зелёный! Откуда в нём такая сила?

Но тут же я понял, в чём дело, и холодок пробежал по спине. Дмитрий не просто атаковал — он сжигал себя изнутри. Его способность была сломана. Где-то в его энергетическом теле зияла ошибка, готовая в любой момент разнести его на куски, как бомбу замедленного действия.

Энергия в нём бурлила, переполняя каналы, но он не управлял ею — она жила своей жизнью, действуя по собственному разумению.

Это было опасно, чертовски опасно. Она копилась в нём, как вода за плотиной, и никто — даже он сам — не знал, когда и куда она хлынет. Я видел, как его аура дрожала, неровная, готовая лопнуть от малейшего толчка.