— Верно. Значит, наш противник — дух или демон. И это значит, его можно призвать, используя частички энергии руны, — сказал Дмитрий.

— Призовём сейчас? — я повернулся к нему.

Наставник поморщился и ответил:

— Давай без лишнего риска. Кто знает, на что способна эта тварь. Призовём ночью, где-нибудь в укромном месте. Но лучше всего неподалёку, связь будет сильнее.

— Хорошо. А эту руну надо разрушить.

— Да, — кивнул Кретов и достал из кармана артефакт, похожий на зажигалку.

Тот самый, с помощью которого он испытывал меня в первый день работы. Разрушитель плетений.

Дмитрий щёлкнул кнопкой, и руна распалась. Всё, теперь она не причинит никому вреда, а остатки скоро рассеются.

— Поехали, — убирая артефакт, сказал Дмитрий. — Надо ещё кое-чем заняться, а с этим разберёмся ночью.

Закончив с формальностями на месте, мы вернулись в отделение. Выездов сегодня больше не было, и день прошёл спокойно. Вечером я отправился домой. С Кретовым договорились встретиться в полночь, возле того здания, где обнаружили руну.

Заехав на парковку, я неожиданно обнаружил там золотистый седан. Машина Анастасии. Неужели она дома? Может, даже на ночь собирается остаться? А то с тех пор, как я занял пост главы рода, я видел её от силы пару раз.

Настя вечно где-то пропадала, и меня это даже начало беспокоить. Судя по её характеру, она вполне способна влезть в какие-нибудь неприятности и даже не заметить этого.

Выйдя из машины, я порадовался тому, как тихо вокруг. В жизни за городом определённо есть преимущества, и тишина — одно из них.

Войдя в дом, увидел Настю. Она стояла в коридоре и, хмурясь, печатала сообщение на мобильном. Заметив меня, она тут же убрала телефон.

— Добрый вечер, барон, — почти прошипела она.

— Добрый. Отлично выглядишь, — ответил я.

Анастасия только фыркнула. Шёлковый халат подчёркивал её стройность, светлые волосы были рассыпаны по плечам, но взгляд был холоднее зимнего ветра.

— Сегодня останешься дома на ночь? — спросил я, снимая ботинки. — Соскучилась по мне?

— По тебе? Мне интересно, когда ты, наконец, поймёшь, что тебе здесь не место. Или ты решил, что можешь возглавлять наш род? Это нелепо.

Я вздохнул, указывая на лестницу:

— Пойдём в кабинет. Обсудим.

Настя передёрнула плечами и ничего не ответила. Я молча направился на второй этаж и услышал, как она следует за мной.

Я открыл кабинет ключом, вошел внутрь. Анастасия вошла следом, но не сдвинулась дальше порога, скрестив руки на груди.

Подошёл к столу, достал из ящика папку и молча протянул сестре.

— Что здесь? — нехотя беря документы, спросила она.

— А ты сама посмотри.

Анастасия медленно открыла папку. Лицо дрогнуло, когда она увидела документы о расторжении помолвки с Арсением Головиным.

— Как… — она подняла на меня глаза, впервые без ненависти. — Ты что, и правда это сделал?

— Конечно. Как и обещал, — я сел в кресло, наблюдая, как её пальцы сжимают бумаги. — Теперь ты свободна.

Она молчала минуту, бегая взглядом по строчкам. Затем посмотрела на меня и коротко кивнула:

— Спасибо.

— Пожалуйста. Как глава рода, — я сделал ударение на эти слова, — я обязан заботиться обо всех, кто носит нашу фамилию.

— А Головин…

— Никаких проблем не будет. Забудь о нём, — я поднялся, подходя к окну. Закат догорал, на небе блестели первые звёзды. — А теперь скажи, где ты пропадаешь? В последний месяц тебя почти не бывает дома.

Анастасия резко захлопнула папку, и я спиной почувствовал её раздражённый взгляд.

— Это не твоё дело.

— С возлюбленным? — предположил я, поворачиваясь. — Тот самый художник, у которого студия на Пресненской набережной?

— Ты что, следил за мной? — глаза Насти вспыхнули.

— Я ведь уже сказал, что забочусь о своей семье. Ты всё ещё Зорина.

— Я не собираюсь отчитываться перед тобой! Я не ребёнок, — она резко развернулась.

Анастасия хлопнула дверью так, что задрожали окна. Я потёр переносицу, глядя на оставленную папку.

— А ведёшь себя, как ребёнок, — проговорил я в пустоту.

Сведения о том, что Настя встречается с неким простолюдином, мне доставили гвардейцы. Я между делом попросил одного из них узнать, где пропадает сестра, потому что и правда беспокоился о ней.

Ладно, пока в этом нет ничего страшного. Художник не выглядел человеком, который способен принести беду. И если Анастасия действительно любит его — я готов дать добро на свадьбу.

Мне плевать, что подумают или скажут другие дворяне. Я хочу, чтобы все Зорины были счастливы.