Через пару часов я вышел на балкон подышать свежим воздухом. После таких приключений хотелось хоть немного побыть одному. Но и тут мне не дали остаться с самим собой и Лорой. Звонок нарушил магию городской тишины.

Это был Император Мэйдзи.

— Мой дорогой Михаил-кун! — судя по возгласам, мой учитель был чрезмерно рад. — Наслышан! Видел! Все передали! Даже труп Распутина! Ух, я тут же сжег его!

— Я думал, вы его на опыты возьмете?

— Да на кой он мне нужен? Такое ничтожество не должно существовать даже в качестве трупа! — хмыкнул он. — А, собственно, что звоню… Обещание я не забыл. Могу хоть сегодня отвезти тебя к тату-мастеру.

— Сэнсей, я бы хотел немного отдохнуть от всего, что на меня навалилось, — честно признался я. — Если можно, то завтра утром.

— Да без проблем! Кстати, как ты смотришь на то, чтобы в честь тебя назвали одну из улиц?

Я же призадумался. А что, улица Кузнецова? Звучит, разве нет?

— Ничего не имею против.

— Спасибо, что освободил этот мир от трех чудовищ, — серьезно сказал он.

— Осталось их еще немало.

— Не будь пессимистом и радуйся тому, что имеешь! А пока отдыхай! Завтра тебя ждет знакомство с необычным человеком.

— Знаете, сэнсей, не думаю, что меня еще можно удивить, — улыбнулся я. — Особенно, когда знаком лично с Императором Японии.

— Хех, подловил! Но все же думаю, тебе, по крайней мере, понравится. Все, не отвлекаю.

* * *

Подмосковное поместье рода Есениных.

Погода нынче была пасмурной. Небо заволокло серыми облаками. Ветер гонял снежинки по округе, создавая маленькие завихрения.

На крыльце дома сидел князь Есенин. Пустым и безучастным взглядом он смотрел на облысевшие деревья в саду и потягивал содержимое бутылки.

Лицо его покрылось щетиной и морщинами. Под глазами появились большие синяки. Когда-то аккуратная бородка стала похожа на мочалку. Во второй руке он держал запечатанный конверт, на котором стояли имя и фамилия его жены. Он боялся прочесть его. Так и сидел час, пока содержимое бутылки не иссякло.

Набравшись смелости, он открыл конверт, достал бумагу, пахнущую ее духами, и начал читать.

'Дорогой…

Я пишу это письмо, хоть и знаю, что оно окончательно разобьет тебе сердце. Возможно, как и твои поступки, однажды разбили мое.

Я люблю тебя. Люблю так сильно, что даже сейчас, когда я пишу это письмо, я не могу заставить себя солгать. Но прости, я не вернусь.

То, что ты хотел сделать… То, что едва не случилось с тем, кому ты хотел дать выпить то зелье… Я не могу это простить. Даже если в последний момент ты передумал. Даже если ты уверяешь, что никогда не переступишь эту черту. Сам факт того, что ты мог… Что ты рассматривал этот вариант и даже все подготовил, это… убивает меня.

Я не могу смотреть на тебя после всего. Не могу прикоснуться к тебе, не вспоминая, как близко ты был к краю. Ты же был примером для подражания! Эталоном стойкости! Именно это я ценила в тебе! Твою непоколебимую доброту и альтруизм! Но ты все разрушил. Трещина уже прошла через все то, что мы создавали столько лет.

Ты клялся, что никогда не вернешься к своему темному прошлому. И ты нарушил свое обещание.

Я буду любить тебя, наверное, всегда. Но я не хочу жить, каждый день вспоминая, что ты сделал. Даже если это касалось наших детей. Есть границы, которые ни в коем случае нельзя было нарушать.

Прости. И прощай.

Твоя Алиса Е.'

Сергей еще раз перечитал все письмо. После аккуратно сложил, убрал обратно в конверт и спрятал в нагрудный карман.

Он давно распустил всю прислугу, чтобы они не докучали ему дурацкими вопросами. Так что он целыми днями сидел на этой веранде и предавался забвению.

На стороны ворот послышались звуки колес. Это были две машины без опознавательных знаков.

Князю было глубоко наплевать, кто решил его навестить. Но все же удивительно, что его вообще кто-то нашел в этом месте.

Сергей без особого интереса наблюдал, как машины заворачивают к крыльцу и останавливаются. Дверь второй машины открылась, и из салона показался сам царь Петр Петрович Романов.

— Ваше величество? — князь удивился, но не сильно. — Что вам нужно?

Петр поднялся на крыльцо и осмотрел старого приятеля.

— Выглядишь паршиво, — произнес он. — И это даже комплимент…

— Простите, — сухо кинул князь, пожал плечами и отвернулся. — Исправлюсь…

Царь посмотрел на машины, махнул рукой, и те отъехали к воротам. Затем взял второй стул, поставил рядом и сел.