— Я понял, да, я понял, — он покрывал короткими жадными поцелуями моё лицо и плечи, с которых стянул ворот платья. — Всё понял. Теперь понял, да. Дурак! Как сам раньше не сообразил! Ты же совсем… Совсем другая стала! Страшно, наверное, было, да? Жутко тут одной?

Так запросто поверил. И сразу жалеет…

Я крепко обняла его за шею и зашептала на ухо, тоже целуя, куда придётся.

— Очень, не представляешь, насколько…

— Маленькая моя, девочка моя… — он заставил меня смотреть себе в глаза. — А раньше почему не сказала? Молчала зачем? Если бы… Если бы я только знал… Не допустил бы всего, что было между нами. Сразу бы забрал тебя и…

— Ты ругал меня, злился, мне было страшно признаваться. Думала, вдруг у вас тут таких, как я, сжигают…

— Что делают?! — остановился Дар в изумлении.

Кажется, такой вариант наказания тут всё же не практикуется. Судя по его реакции.

— Ну… На костре сжигают, как ведьм, знаешь… — промямлила, наблюдая, как глаза Дара становятся ещё больше.

— В твоём мире людей могут сжечь на костре?! Просто из-за того, что они обладают магией?

Про то, что магии в моём мире нет совсем пока решила не говорить. А то как объяснить, за что тогда ведьм на костёр отправляют? Поэтому озвучила только факт.

— Ну сейчас уже нет, а раньше бывали прецеденты…

— Ты не шутишь? — брови Дара взлетели на лоб, и я помотала головой. — Ужасный мир! Отсталый! Как же хорошо, что ты оказалась тут! Только тебе нужно рассказать мне всё о себе и своём прошлом. Совсем всё, Аня!

— Что захочешь, я расскажу, — прижалась к нему и подняла голову, вновь заглядывая в лицо ошарашенного мужа. — И ты правда не злишься на меня? Ни капельки?

— Я? Аня, я… — он подумал и выдохнул порывисто. — Я очень злюсь. Просто очень. Как ты думаешь, почему? — он свёл брови к переносице ещё сильнее, а я нервно пожала плечами:

— Что я обманывала тебя?

На всякий случай вжала и голову в плечи.

Вот, как и думала! Он теперь не захочет ничего со мной! Ему Анка нравилась! А я… Я размечталась. И сейчас он точно накричит! Или ещё хуже — отодвинется и перестанет обнимать и целовать. И вообще скажет, что он Анку целовать хотел, а не меня…

Я затаила дыхание, ожидая приговора. Но почему-то Дар не только не отталкивал меня, а ещё больше прижимал к себе.

— Неужели я тебе всё ещё чужой? — вдруг сказал он совсем не то, что я ожидала. — Столько времени не говорить правду! Почему? Неужели я не заслужил? Ладно, по первости. Там понятно. Хотя сказала бы раньше, я бы и вёл себя иначе! Но теперь-то… Ты же видишь… Ты же моя душа! А лгала мне, выходит… Не доверяла. Боялась. Меня? Меня боялась? Теперь вот?

И в его голосе такая горечь была! Что мне стало ужасно стыдно. Настолько, что даже покраснела.

— Дар…

— Ну что Дар? Я столько лет уже Дар. И думал, что ты видишь всё. Что ты всё понимаешь. Что узнала меня… А ты… Эх, Аня…

— Прости! Прости меня! Только…

— Да за что тут извиняться? Ты меня чужим считаешь… — он вздохнул тяжело.

— Не считаю! Я тебя люблю! И боялась… Не тебя потом. А потерять тебя… Что ты со мной такой не захочешь… Что ты оттолкнёшь… Если я не Анка…

— И как тебе это в голову-то пришло?! — он воззрился на меня.

— Ну… Я думала, что тебе Анка нравилась, а не я… Я же в её теле. И после свадьбы ты хотел… А меня тогда не знал ведь. И я думала, что ты с ней… А со мной не захочешь ничего… — пыталась сбивчиво донести до него свои страхи и сомнения.

Хоть бы понял! Хоть бы не оттолкнул!

— Глупая моя девочка, — глубоко вздохнул он снова, уткнувшись мне в волосы. — Ты бы знала, что только не было в моей голове за это время. Я ведь… Я ведь полюбил тебя. Всю. Целиком. Не тело твоё, а то, что внутри. И мучился… Так мучился, что не могу довериться. Что вдруг снова всё… Ведь с Анкой… Не сложилось у нас. Обидела она меня, оттолкнула. И я боялся тебе тоже открыться снова. Думал… Что вдруг снова так же поступишь. Но ты — не она выходит! Ты — другая! Совсем другая! Я уж думал, с ума сошёл. Совсем не узнавал ведь. А ты и правда… Моя ласковая, нежная….

— Полюбил… — заворожённо повторила я, не сводя с него глаз, которые начинали наполняться слезами. И голос задрожал.

Неужели услышала то, что так сильно хотела, ждала? Не просто я ему нравлюсь. Не просто его ко мне по-мужски тянет. А любит! Любит по-настоящему! Как я его. Только меня…

— Люблю, больше жизни люблю, — сжал меня Дар так, что и вдохнуть было сложно.

Мы смотрели в глаза друг другу и, казалось, что сейчас мы ближе всего за это время. Никакие поцелуи не сравнятся с такой близостью душ!

Ну и поцелуи, конечно же, тоже последовали. Дар сначала зацеловывал моё лицо, а потом накинулся на губы, не позволяя даже вдохнуть толком. Мы продолжали сидеть в обнимку на полу. Точнее — он на полу, а я на нём. И вот так обнимались и целовались, периодически шёпотом признаваясь друг другу в любви, кажется целую вечность.

— Аня, — вдруг словно вспомнил он. — А ребёнок как же?

— Что? — не поняла я его мысль.

— Ты его так сразу приняла? Чужого?

— Какой же он мне чужой? Я же его под сердцем носила. Чувствовала всё это время. Любила ведь.