Я почти угадал — меня в самом деле привели в гостиную императрицы, но там в кресле у камина обнаружился и сам император. Императрица сидела чуть в стороне на небольшом диванчике — в руках она держала вязание, а рядом стояла корзинка с клубками. Я представил, как императрица кутается в собственноручно связанный шарфик, и чуть не прослезился от умиления. Впрочем, спицами она оперировала довольно уверенно, так что вполне возможно, что она и в самом деле вяжет — мало ли какие у людей увлечения? Вот наш палач в Раппине, к примеру, любит лирическую поэзию, как я недавно совершенно случайно узнал. Не исключено, что он и сам стишками балуется — это я уже не стал выяснять.

— Ваше величество, — поклонился я императору. — Ваше величество, — императрице.

— Присоединяйтесь, барон! — император приветливо улыбнулся мне и показал рукой на соседнее кресло. Императрица тоже улыбнулась и кивнула.

Я не стал чиниться и безо всякого смущения уселся в указанное кресло. Похоже, у нас по-прежнему действует схема «Друг семьи».

— Чувствую себя немного странно, обращаясь к вам как к барону, — мимоходом заметил император, делая небрежный приглашающий жест в сторону подноса с напитками.

— Временами это действительно немного сбивает с толку, ваше величество, — согласился я, наливая себе морс. — Особенно когда я разговариваю с вами не как барон.

— А сегодня вы собираетесь со мной разговаривать как кто?

— Как все трое, — со всей возможной серьёзностью ответил я. — По очереди, разумеется.

— Все трое? — поднял бровь Дитрих, а Мария бросила на меня заинтересованный взгляд.

— Как голос князя Яромира, как новгородский дворянин и, наконец, как барон фон Раппин.

— Как голос князя Яромира… — задумчиво повторил император. — Пусть так. Я уже говорил вам и готов сказать снова, что наши войска в Ливонии находятся всего лишь на зимних квартирах. Почему вы не верите, что империя вовсе не собирается на вас нападать?

— Лично я, ваше величество, поверю вам, что бы вы мне ни сказали, — вежливо ответил я. — Кому ещё верить имперскому дворянину, как не своему императору? — (императрица еле слышно фыркнула). — Но князь Яромир, увы, гораздо менее доверчив.

— Похоже, что убеждать вас бесполезно, — сделал вывод Дитрих. — Ну хорошо, и какой же выход из ситуации вы предлагаете?

— Как я уже и говорил в нашу предыдущую встречу: давайте добавим в эту ситуацию какую-то выгоду для княжества, и мы вам подыграем.

— Таким образом, вы предлагаете мне, по сути, договорную войну?

— В ситуации, когда хорошего варианта нет, князь Яромир предпочёл бы выбрать наименее плохой, — пожал плечами я. — Этот вариант нам тоже не нравится, но он выглядит хотя бы более или менее приемлемым.

— То есть вы считаете, что война неизбежна, и моя в ней цель состоит в том, чтобы вашими руками разгромить своих политических оппонентов? — спросил император, глядя на меня с лёгкой улыбкой.

— Я буду рад, если это не так, ваше величество, — я посмотрел ему прямо в глаза. — Но как правитель, вы и сами понимаете, что князь Яромир обязан исходить из наихудшего сценария.

Дитрих задумчиво покивал, вертя в руке пузатый бокал с чем-то, похожим на бренди.

— Какую именно выгоду желает получить князь Яромир?

— Империя препятствует нашим торговым судам проходить через датские проливы, поэтому нашим купцам приходится нанимать ваши суда, либо торговать через вас. Это неприемлемо, и мы хотели бы получить право свободного прохода.

— И от кого же я это слышу? — саркастически усмехнулся он. — А вы помните, что у наших купцов нет права транзита товаров через территорию княжеств, и вся торговля с каганатом и восточнее идёт через вас? Мы готовы дать вам право беспошлинного прохода через наши проливы, но в ответ хотели бы получить аналогичное право от вас.

— Это возможно, — согласился я. — Но всё же следует учитывать некоторое отличие нашей ситуации. Вода у вас бесплатна, а нам содержание железнодорожных путей стоит денег. Мы можем дать вам такое право, но при условии разумной платы за транзит.

— Если она будет разумной, — кивнул Дитрих.

Хотен Летовцев сразу сказал мне, что император либо не согласится открыть проливы, либо потребует от нас равноценных преференций. Но на этот случай у меня в списке есть и другие пожелания.

— Мы также просим вас, ваше величество, убрать импортные пошлины на продукцию машиностроения. Со своей стороны мы готовы сделать то же самое.