— Так я не поняла, — с недоумением сказала Кира. — Мы оказали услугу княжеству или же воспользовались соглашением княжества с империей для своей выгоды?

— Хочешь определённости, Кира? — засмеялся я. — Так её не существует. Можно сказать, что мы влезли в межгосударственный договор ради своей прибыли, и князь предпочитает видеть ситуацию именно так. А можно сказать, что мы пожертвовали своими интересами, чтобы добиться выгодного для княжества договора — это моя точка зрения. Обе эти трактовки являются истинными, несмотря на то, что они друг другу противоречат, да и вообще являются взаимоисключающими.

Я посмотрел на её непонимающее лицо — впрочем, все прочие лица тоже не выглядели понимающими, — и привычно вздохнул.

— Ну хорошо, давай посмотрим на примере. Человек спас ребёнка из горящего здания — он, получается, герой?

— Герой, — осторожно подтвердила Кира.

— Но на самом деле в горящее здание он полез вовсе не из-за ребёнка, а чтобы спасти любимую коллекцию порнографических открыток. А на ребёнка он просто наткнулся на обратном пути и прихватил с собой. Он герой?

— Не знаю, — растерянно ответила она. — Наверное, нет.

— Вот видишь — факт никак не изменился, но человек стал уже не героем, а мерзким извращенцем. Трактовка ситуации превратилась в совершенно противоположную. Так происходит, когда вместо беспристрастной оценки люди начинают примешивать свои личные эмоции и моральные предпочтения. Или, как в случае князя, нежелание принять неудобную для него интерпретацию событий. Если ты хочешь правильно оценить событие, хотя бы для себя — оценивай только факты, без морализирования. Не позволяй эмоциональной трактовке события влиять на себя — особенно когда тебе пытаются таким образом подсунуть чужое мнение. Он спас ребёнка, значит, он герой, а с какой целью он полез в горящее здание, в данном случае особого значения не имеет.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — кивнула она.

— А возвращаясь к твоему вопросу: я хотел заключить выгодную сделку с императором, и я этого добился. Это факт. Эта сделка помогла княжеству заключить государственный договор с заметным перевесом в свою пользу, но при этом наложила на нас некоторые дополнительные обязательства — это второй факт. А третий факт состоит в том, что сделка с императором для князя достаточно выгодна, чтобы тот смирился и с нашим договором, который ему не очень нравится. Эти факты можно при желании интерпретировать любым удобным для себя образом, но если смотреть объективно, то все здесь получили свою выгоду — мы, князь, император. И князь это прекрасно понимает, поэтому он не стал предъявлять никаких претензий, а просто выплеснул на меня своё плохое настроение.

* * *

— Не боишься научить Зайку плохому? — насмешливо спросила Ленка. — Вот научится, и не сможешь её дурить.

Все уже разошлись, и мы остались вдвоём. Я разбирал свои бумаги, а Ленка придирчиво рассматривала ногти, отполированные в процессе совещания — то ли пытаясь обнаружить какую-нибудь недоработку, то ли просто восхищаясь достигнутой красотой.

— Ты о чём? — рассеянно переспросил я, пытаясь рассортировать перепутанные листы.

— Об этих, — она хихикнула. — Порнографических открытках. У тебя, кстати, такой коллекции нет?

— Нет, — я оценивающе посмотрел на неё. — Но вообще идея интересная.

— Даже не думай! — Ленка со смехом замахала руками. — Я не собираюсь тебе позировать!

— Тогда и не буди во мне подобные мысли, — наставительно сказал я. — А то ведь я могу об этом и задуматься.

— Ну а если серьёзно, Кени?

— А если серьёзно, то зачем мне её дурить? Она и так слишком уж мне верит, немного критического отношения не помешало бы.

— Критическое отношение к тебе? — усмехнулась Ленка. — Не могу себе такого представить. По-моему, если ты скажешь ей, что солнце восходит на западе, она поверит в это мгновенно.

— Вот о чём я и говорю, — кивнул я, — ни к чему мне это. На самом деле я никого не дурю и не собираюсь ничего подобного делать. Люди же не идиоты — даже если им мозги заморочишь, через какое-то время они обязательно это поймут. Недостаточно ведь просто что-нибудь наболтать — у твоего мнения должно быть веское обоснование, только тогда к нему отнесутся серьёзно.

— Может, ты и в самом деле не дуришь, — не очень уверенно согласилась Ленка, — но у тебя неплохо получается убеждать людей в том, что тебе нужно.

— Потому что я знаю один секрет, — заявил я с таинственным видом. — Зная этот секрет, можно убедить человека в чём угодно, вот вообще в чём угодно.

— Какой секрет? — у неё мгновенно разгорелось любопытство.

— Объясни человеку, что ему выгодно тебе верить, и он обязательно тебе поверит. Дурить, конечно, всё равно не стоит, потому что потом он больше никогда тебе верить не станет. Но если ты хочешь человека в чём-то убедить, первым делом дай ему понять, что это в его интересах. Если он не будет видеть в твоих словах своего интереса, он твои доводы проигнорирует, какую бы правду ты ему ни вещал.