Мрачная ситуация сложилась в провинции. И мне, почему-то, кажется, что в провинции Байдэн дела обстоять ничуть не лучше.

Далее майор Сюй поведал мне, где именно проводит дни и ночи достопочтенный Мирул. Это северо-западная часть дворца вана — она под серьёзной охраной, сам майор там никогда не был, потому что это святая святых и туда всяким нищеёбам нельзя.

Да, я сейчас нищеёб, но мне туда, судя по всему, очень нужно…

— А теперь объясни мне, тупому юся, нахуя вам всё это нужно? — попросил я майора.

— Я хочу достичь бессмертия, — ответил тот без раздумий. — И все остальные офицеры хотят того же. Что такое жизни подлых людишек, когда на кону бессмертие?

— М-хм… — хмыкнул я. — Ладно, мы с тобой хорошо поговорили — ты прикольный парень. Давай, до встречи.

Выхватываю кинжал и вбиваю его в левый висок майора.

Всё-таки, во избежание, нужно подстраховаться, поэтому, когда тело повисло на верёвках, которыми майор примотан к табуретке, я в три удара кинжалом отрубил ему голову. Ибо нехуй…

— Что ты будешь делать со всем этим, Ли? — поинтересовалась селянка.

— Измельчу на десятки кусков, а затем выкину в реку, — ответил я. — Чисто питерская хуйня, хы-хы…

— Я не об этом трупе, — покачала головой Лу. — Я о том, что ты узнал.

Она уже привыкла игнорировать непонятные слова и изречения, которые я иногда выдаю — видимо, устала обращаться за пояснениями.

— Мирула надо мочить, — заявил я. — А затем нужно освобождать вана и устраивать восстание против кровососов. Они тут совсем охуели, устроили себе контактный зоопарк и ларёк фастфуда в одном флаконе, бляди блядские…

— Ф-ух… — вздохнула Лу.

— Помоги мне разобрать это чмо, — попросил я её. — Сейчас принесу топор…

Мы заняли пустующую халупу в самом сердце городских трущоб. Тут такие, как оказалось, встречаются. Да, трущобы населены очень плотно, местами бывает не протолкнуться, но и тут можно найти здания, в которых никто, почему-то, не живёт.

Эта халупа, например, воняет тухлой кровью, а в очаге до сих пор лежат человеческие кости — видимо, кто-то решил продовольственный вопрос радикальным способом…

Но на вонь нам с Лу плевать, мы ведь сюда не жить пришли, а перекантоваться и побеседовать с нашим дорогим другом, который уже вытек почти полностью.

Моя подельница разложила тело на полу, а потом я вернулся с топором и взялся за разделку.

Через город протекает река Шичуан — трущобы растянулись вдоль неё, поэтому она как Ганг — полна трупов, хе-хе. (1)

Упаковываю разобранного майора армии вана в пеньковые мешки, найденные в одной из хибар. Кто-то хранил в них кости животных, а я решил, что есть им более рациональное применение…

Вообще, трущобы — это какой-то пиздец. Дома построены преимущественно из сырцового кирпича, то есть, из кусков глины, высушенных на солнце. Дождик пройдёт — срочно вызываешь Шойгу, чтобы он спасал твоё жилище, так как всё размыло и крыша начала трещать.

Но встречаются дома из самана — глины и соломы, смешанных и налепленных на бамбуковый каркас. После хорошего дождя такой дом тоже может потребовать прибытия Шойгу и МЧС Российской Федерации, потому что саман размывает будь здоров.

На самом деле, решается это всё хорошей крышей, защищающей уязвимую глину от дождя, поэтому все трущобные здания оборудованы широкими крышами из соломы.

Пожароопасность из-за всего этого тут похожа на русскую рулетку — всё это может вспыхнуть, как будто бензином полили, особенно в период засухи.

Кто-то, конечно, эпизодически поливает крыши водой, но это не касается заброшенных домов.

Житие тут тяжкое, трущобные обитатели не живут, а существуют, потому что работы нет, есть особо нечего, дома — говно, пожары, а ещё кровососы ночами лютуют…

«Достоевский бы, наверное, кайфанул тут…» — подумал я, вытаскивая мешки с частями майора на улицу.

Как раз стемнело, на улицах никто не шастает, поэтому мы с Лу идём на дело — нужно избавиться от майора Сюя, пару-тройку часов назад пропавшего прямо из трущобной винной башни «Горькая чаша».

Он вышел поссать, но я ждал его в тени, поэтому вечер его прошёл совсем не так, как он планировал…

«Но как, блядь, остальной город, приличный и благоприятный, может спокойно жить, пока у него под боком находится этот лютый пиздец?» — подумал я, сбрасывая первый мешок с лодочного причала.