<p> Теперь я барон.</p> <p> Но род трещит по швам. Долги давят, кредиторы раздирают на части и спешат прибрать к рукам последнее имущество.</p> <p> Красотка, что приходит ко мне по ночам, явно не та за кого себя выдаёт, а былые соперники всё больше кажутся надёжными партнёрами.</p> <p> А главное, надо разобраться в себе и в своей силе. Видящий ли я на самом деле, или это лишь побочная способность куда более обширного дара?</p> <p> Что не говори...</p> <p> Мир мне попался любопытный – его разрывают на части монстры червоточин и жадные аристократы. Но их интриги всё равно, что макраме школьницы – кривые и легко расплетаются под острым клинком.</p> <p> На мой взгляд – это идеальная среда для возвышения и достижения собственных целей.</p>
Глава 1
Единство
Передо мной лежал Александр Филиппович Пылаев, его лицо было бледным, а кровь, пропитавшая ковёр, всё ещё блестела в тусклом свете лампы.
Он на миг отключился, чем породил испуганный вздох супруги, но почти сразу открыл глаза.
— Полно, мальчик, — прохрипел он слабеющим голосом. — Ты и так выложился.
Я пропустил его слова мимо ушей. Да, я не лекарь, и в моём арсенале лишь кольцо Злобина с печатью лечения, способное затянуть раны или остановить небольшое кровотечение. Но я — видящий, и это давало мне преимущество.
Моя способность позволяла различать энергетические потоки, видеть сосуды и ткани, недоступные обычному глазу. Я мог направлять энергию туда, где она нужна, и закупорить кровотечение, пускай и не так изящно, как настоящий лекарь, но куда эффективнее, чем если бы это делал обычный одарённый.
Моя задача — протянуть жизнь Пылаева до приезда лекаря, и я не собирался его подвести.
Сосредоточившись, я вливал энергию через кольцо, чувствуя, как она течёт по моим пальцам в рану барона. Я видел, где сосуды разорваны, и, действуя точечно, перекрывал их один за другим.
Слуги, мельтешащие вокруг, и суетящиеся Татьяна с Алисой только мешали, их голоса сливались в раздражающий гул. Но я отгородился от шума, и шаг за шагом закупоривал артерии. Он не умрёт — не сегодня, не в мою смену. Эта мысль едва не вызвала злую улыбку, но я отбросил её и продолжил работу, чувствуя, как кольцо нагревается от большого трафика энергии.
В комнату вбежал Дмитрий, его дыхание было тяжёлым после бега.
— Вениамин Семёнович уже мчится, — доложил он. — Будет минут через двадцать пять.
— Так быстро? — пробормотала Татьяна, её голос задрожал от тревоги. — Он же разобьётся! Нам нужен живой лекарь!
— Спокойно, матушка, — отозвался Дмитрий. — Он заночевал у Романа Михайловича Злобина, это неподалёку.
При упоминании графа Татьяна поморщилась, но тут же кивнула.
— Что ж, всё к лучшему, — буркнула она, бросив на меня насторожённый взгляд.
— Точно, — поддакнул я, отнимая руки от раны Пылаева. — Основные сосуды закупорил, кровотечение остановил.
Я обратился одновременно к барону и его супруге:
— Бояться нечего. До лекаря он дотянет.
Александр Филиппович слабо кивнул, но его тут же скрутил кашель, а тело затрясло от озноба.
На миг его взгляд помутнел, голова откинулась назад, и я понял, что он балансирует на грани обморока, едва цепляясь за сознание. Я стиснул зубы, усиливая поток энергии через кольцо — терять его сейчас было нельзя. Через пару секунд он моргнул, возвращаясь, но дыхание стало ещё слабее, почти прерывистым.
Татьяна всплеснула руками, её глаза округлились.
— Ему холодно! — воскликнула она. — Может, накрыть его? Или подушку под голову? Перенести на кровать? Он же на полу!
— Не трогать! — резко оборвал я поток её мысли, мой голос прозвучал твёрже, чем я ожидал. — Пусть лежит, как есть. Движение раскроет рану, и кровь хлынет снова. Ясно?
Татьяна замерла, затем кивнула, её руки нервно теребили край платья.
— Хорошо, не трогаем, — пробормотала она.
Тут оживилась Алиса, шагнув ближе.
— А чего у него нож в животе торчит? — спросила она, указывая на кинжал. — Может, вытащить?
Я хмыкнул, бросив на неё взгляд.
— Ещё одна, — сказал я, не скрывая иронии. — Нож закупоривает рану. Вытащишь — и рана разойдётся. Он истечёт кровью за минуту. Ещё мудрые советы будут?
Алиса подняла руки в жесте капитуляции.
— Всё, всё, не лезем, — буркнула она, отступая.
Тяжело выдохнув, я поднялся на ноги, ощущая, как усталость сковывает мышцы. Хотел было утереть пот со лба, но взглянув на руки передумал — они были липкими от крови Пылаева.
— Присмотрите за отцом, — бросил я семейству. — Дайте ему воды, если сможет пить. И не тормошите. Ему нужен покой.
К моему облегчению, никто не стал спорить. Татьяна кивнула, всё ещё нервно теребя платье, а Алиса молча отступила к матери. Я отошёл в дальний угол комнаты, где лежало тело ассасина, которого Татьяна своей стихией насадила на крюки вешалки. Слуги, стараясь не смотреть на труп, сняли его со стены и уложили рядом, чтобы не нагнетать и без того тяжёлую атмосферу.
Я присел на корточки, внимательно оглядывая тело. Чёрное одеяние плотно облегало фигуру, на голове — балаклава из той же тёмной ткани. Стянув её, я увидел обычное лицо, ничем не примечательное, словно у случайного прохожего. Ни шрамов, ни знаков отличия — ничего, что могло бы выдать личность.