Он указал на окно. Я подошёл ближе и посмотрел наружу. В лучах рассветного солнца, заливавшего долину, стоял здоровенный раскидистый дуб. Его мощный ствол и кудрявая крона, казалось, хранили память о веках. Он рос в низине между двумя холмами, и свет играл на его листьях, будто подчёркивая его величие.

— Там похоронена моя прабабушка, — продолжил Дмитрий, и в его тоне появилась нотка благоговения. — В её могилу посадили всего один жёлудь. И вот из этого жёлудя вырос этот дуб. Причём вырос он быстро, я сам не поверил, когда дед рассказывал.

Я взглянул на дерево внимательнее. Дуб выглядел так, будто ему было не меньше трёх веков — толстый, крепкий, с ветвями, раскинувшимися, как руки великана.

— Дед частенько смотрел на этот дуб, — добавил Дмитрий. — Сидел здесь, рассказывал истории. Пока не умер.

Он замолчал, и на миг в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов на стене. Они показывали половину седьмого утра.

— Живи тут, — вздохнул Дмитрий, будто отгоняя воспоминания. — Ну что ж, не время горевать о былом. Пойду я выполнять твоё задание, братец.

Он бросил на меня взгляд и вышел из комнаты. Я остался один, глядя на могучее дерево за окном. Его тень ложилась на холмы, и в этом зрелище было что-то внушающее надежду. Если из одного жёлудя могло вырасти такое дерево, то, возможно, и наш род ещё можно было вытащить из пропасти.

Я достал из кармана магафон и, набрав номер Злобина, стал ждать гудков.

Роман Михайлович ответил почти сразу.

— Уже соскучился? — спросил он с ехидной насмешкой.

— Не сказал бы, — отрезал я, не давая ему разгуляться.

— По какому вопросу звонишь? Узнал что-нибудь?

— Узнал, что семейство Пылаевых в крайне плачевном состоянии, — ответил я, стараясь держать голос ровным.

— А, ну это не секрет. Да и Пылаев не один здесь такой, — рассмеялся Злобин, будто я сообщил что-то забавное. — А ты, стало быть, решил дела Пылаевых поправить?

— Именно так. Во что бы то ни стало, — твёрдо сказал я. — И у меня есть на примете пара кандидатур, которые вполне могут мне в этом помочь.

— Да? — Злобин расхохотался громче. — И кто же это?

Я вкратце пересказал, что узнал от Дмитрия: о долгах, проигранных землях, заложенных предприятиях. Упомянул вчерашнюю встречу с наследниками Лисиных и Викентьевых, стараясь не упустить ключевых деталей.

— А ты, стало быть, решил пощипать эти два рода за жирные бока? — подытожил Злобин, и в его голосе послышалось одобрение.

— Их в том числе, — я невольно усмехнулся.

— Что ж, это дело хорошее. Даже рад, что ты так быстро решил взять быка за рога.

— У вас есть предложение, как это можно сделать поудачнее?

— Ну, с Лисиными, конечно, будет непросто, — протянул он, и я представил, как он щурится, обдумывая ходы. — Они редко подставляются. Знают, с кем дело иметь ради быстрой наживы, при этом без лишних рисков. А вот Викентьевы умом не блещут. Не раз подставлялись и напрашивались на проблемы.

— И есть за что зацепиться? — уточнил я, чувствуя, что разговор приобретает нужное направление.

— Видишь ли, не по статусу мне на равных сражаться с баронским родом их уровня, — хмыкнул Злобин. — А вот ты вполне мог бы мне помочь. Только причину найти надо получше. Долговые притязания, которые имеются у Викентьевых к Пылаевым, — не самая лучшая история, но использовать это можно.

— Идея неплохая, но война родов ради войны — дело не самое благодарное, — заметил я. — Что у Викентьевых есть полезного, что может пригодиться роду Пылаевых?

Злобин расхохотался, будто я сказал что-то особенно забавное.

— Нравится мне твой деловой подход! Только не забывай, что я благотворительностью не особо люблю заниматься. Я свою долю тоже возьму.

— Я даже не сомневался в этом, — спокойно ответил я, хотя в груди шевельнулось раздражение.

— Это правильно, мой мальчик, во мне лучше не сомневаться, — Злобин явно наслаждался разговором.

— В общем, думаю я, что здесь нужно подключить Лаврентия Петровича — вашего нотариуса, чтобы он поднял все сделки между Викентьевыми и Пылаевыми, которые были зарегистрированы, — сказал я. — И если его не затруднит, пускай посмотрит и другие сделки между родом Пылаевых и карточными игроками. Или кредиторами.

— Эх, какой ты хваткий! — рассмеялся Злобин. — Ну ладно, ради такого дела сделаю. Раз уж ты взялся.

— Роман Михайлович, — не выдержал я, — это ведь не только мне нужно. Не забывайте, что земли нашего рода…