— Теперь, господа, я хотел бы услышать, какие у нас успехи в части телеграфной связи и не было ли актов диверсий и саботажа на существующих линиях?

— Ваша светлость…- кашлянул начальник контрразведки подпоручик Бородаев: — Разрешите мне доложить по данному вопросу.

— Слушаю вас, Аскольд Трифонович. –улыбнулся я.

— В части прокладки телеграфных линий охвачены стройка господина Пяткина, угольная шахта и Покровск. В части попыток диверсий и порчи линии — было зафиксированы три попытки проникновения за защитный периметр, обозначенный колючей проволокой, надписями «Опасно. Убьёт» и рисунками в виде черепа и костей. Во всех случаях имели место подрывы зарядов и ранения злоумышленников, но патрули кроме следов крови и следов конских копыт, ничего более не обнаружили.

— Заряды восстановлены?

— Так точно, с минимальным количеством взрывчатого вещества.

— Хорошо, Аскольд Трифонович, когда потянем телеграфную трассу в Рудный?

— Так, ваша светлость… — подпоручик растерялся: — там же англичане?

— Да, там англичане, но нам надо обезопасить себя от внезапного нападения. Считаю необходимым самым срочным образом выдвинуть туда роту бойцов при поддержки двух артиллерийских орудиях, дабы, на максимально близком расстоянии от Рудного, устроить наблюдательный укрепленный пост, с постоянным гарнизоном и телеграфной линией, чтобы англичане вновь не застали нас со спущенными штанами… Прошу прощения, Ванда Гамаюновна за мой казарменный юмор. И заканчивая тему связи. По моему мнению, линиями связи должны быть соединены все населенные пункты княжества, то есть мне необходимы экономические расчеты на прокладку линий до Свободного и Верного.

— Понял, ваша светлость. — начальник контрразведки коротко поклонился: — Будет сделано.

Не откладывая дело в долгий ящик, на следующее утро я выехал в сторону Рудного, в сопровождении роты солдат и двух британских орудий, доставленных из Верного.

Окрестности поселка Рудный.

Свое укрепление мы стали сооружать в двух верстах от границы поселка, затащив на холм, расположенный рядом с железной дорогой, орудия, разместив их открыто. Рядом с пушками солдаты начали рыть капониры, пороховой погреб, землянки для личного состава, а, над вершиной холма, взметнулась к небу, высокая наблюдательная вышка.

Наше появление взбудоражило англичан — рота туземных стрелков была поднята по тревоге и заняла позиции на окраине Рудного. Дополнительную нервозность был выстрел из орудия, что забросило гранату на максимальную дальность выстрела, произведя эффектный взрыв перед носом паровоза, вывозившего состав с обогащённой рудой на юг. Паровозик, родной брат того, что мы утащили отсюда при прошлом нашем визите, окутался паром, а после второго разрыва у самой линии стального пути. Поняв намек правильно, машинист паровоза включил реверс и состав медленно двинулся в обратный путь. Через час от поселка в нашу сторону выехала дрезина, с закрепленным белым флажком, в которой, кроме двух человек, что качали рычаги, сидело еще три господина.

— Слушаю вас господа? — я выехал навстречу делегации на велосипеде, в сопровождении вестового, за плечом которого висела винтовка с белым носовым платком, привязанном к штыку.

Из дрезины высадились трое. Первый — худой рыжеватый британец, лет тридцати, в клетчатом пиджаке, коротких бриджах и гетрах, натянутых поверх теннисных туфель, что в совокупности с клетчатой кепкой почему-то считалось спортивным костюмом. Второй гость — офицер в форме туземных частей, остался сидеть в дрезине, зыркая оттуда на, ведущиеся на вершине холма, земляные работы. Ну а третьим был… был мой старый знакомец Еремей, вор, бунтовщик и предатель, что с усмешкой поглядывал на меня из-за плеча британца, видимо подвизавшись на роль толмача.

— Сэр Гришвил требует, чтобы вы немедленно прекратили всякие работы и убирались в ту дыру, откуда вы выползли. В этом случае сэр Гришвил не будет обращаться в правление Ост-Индской компании с ходатайством о наказании всех виновных в нападение на территорию и имущество Ост-Индской компании.

— Всяческие разговоры с господином Гришвилом будут возможны только после того, как беглый преступник и бунтовщик Еремей будет передан нам или повешен силами британцев, как того требуют законы Британии.

Гришвил с интересом посмотрел на побледневшего Еремея, подумал, но отрицательно мотнул головой.

— Ноу.

— Гуд бай, май диэ френд. — блеснул я своими познаниями во вражеской словесности и, оттолкнувшись, покатил на велосипеде в сторону строящихся укреплений.

Ночью британский состав с рудой пытался укатить на юг, под покровом темноты, но был перехвачен велосипедным патрулем, обстрелян и вернулся обратно, не выполнив своей задачи.

— А конных, двух человек, как вы и приказали, мы пропустили…- докладывал старший патруля, не отрывая ладони от полей широкополой форменной шляпы.

— Молодец. — я выудил из кармана пару стальных монет и протянул унтеру: — Можете отдыхать, я вами весьма доволен.

Солдаты довольно ощерились — хотя наши стальные монеты никем, за пределами княжества, не признавались, то на территории Великого княжества они вполне себе служили средством платежа. Я даже знал, куда бойцы отправятся сейчас — мобильная пивная сети «Герой», которую мы с бывшим лавочником Пяткиным организовали на паях, сопровождала мой отряд, пополняя казну и принося радость солдатам. Кружка — другая пенного, выпитые после службы, на боеготовности роты отрицательно никак не сказывались, зато лояльность войск повышало очень сильно. В конце концов, солдат существо такое, что выпить он найдет всегда, так лучше возглавить этот процесс, чем бойцы будут пить всякую дрянь в тайне от командиров, а право посещения полевой пивной являлось прекрасной мерой нематериального поощрения.