Ого. Нет, ого-го! Вот этого я не знала. Хотя, если характер у дочки Дориана всегда был таким, неудивительно, что желающих жениться на ней просто так, а не за деньги, не наблюдалось.

– Отец любил так, как мог, – со вздохом сказал Людвиг. – Старался сделать нас счастливыми с помощью денег.

– Любил он, – с горьким сарказмом усмехнулась Тьянмира. – Да я была уверена, что он не способен на это чувство! А тут появилась эта овца с печальным взглядом, и он начал вертеться вокруг нее. Ах, Илаида такая талантливая, милосердная, добрая, милая, скромная! Просто святая во плоти!

– Миа, успокойся…

– Успокоится? Да меня до сих пор тошнит от этих его… – Тьянмира изобразила на редкость противным голосом: – «Ила, ты не замерзла?», «Ила, возьми зонт, на улице пасмурно», «Не поскользнись», «Как ты себя чувствуешь?». Да отцу всегда было плевать на то, что я чувствую! Плевать на меня! На тебя! Зато Илочка, конечно, важнее! Мы его родные дети, а вся любовь досталось какой-то нищей, недалекой девице, втершейся в доверие к старику-маразматику, в которого превратился наш отец. И теперь мы должны оставить ей часть наследства! Разве это справедливо?!

Вот сейчас стало гораздо понятней. Недополучив в детстве внимания и любви, Тьянмира возненавидела Илаиду за то, что юная целительница смогла вызвать глубокую симпатию у Дориана. Он явно любил Илу больше, чем родных детей.

Возможно, Тьянмира понимала, что собственный отец, если б мог, лишил бы их с братом наследства, оставив все тихой, неконфликтной скромнице Илаиде. И это злило змеищу еще сильнее. Она из принципа вцепилась в это наследство.

Даже стало немного ее жалко. Когда отвергают собственные родители – это очень больно. Но какими бы ни были отношения раньше, долгие годы лелеять обиду на отца глупо. Тьянмира могла бы смирить гордыню и попытаться поговорить с отцом, простить его. Я готова поспорить, что Дориан даже не понимал, почему дочь так к нему относилась.

– У всех своя справедливость, Миа, – после паузы устало заявил Людвиг. – Я в этом больше не участвую. Хочешь судиться с Илаидой дальше – пожалуйста, но я умываю руки. Не хочу получить проклятие от призрака собственного отца. Мы с Грегори и Матильдой сейчас же уезжаем отсюда.

– Ты с ума сошел? Куда уезжаете?

– В ближайшую гостиницу, а завтра в столицу. Я не хочу рисковать, Миа. Ночью призраки гораздо активнее, чем днем.

Эй! А кто будет смотреть наше представление? Мы столько готовились! Даже обидно как-то.

– А я не боюсь! – хорохорилась Тьянмира, – Встречу призрака, скажу папочке несколько ласковых слов!

– Только от проклятия тебя это не убережет. Неужели дом и счет в банке стоит таких рисков?

– Я не собираюсь позорно сбегать с поля боя и отказываться от того, что по праву принадлежит нам. Ты заметил, как быстро пигалица переменилась, когда Дориана не стало? Она все это время притворялась, скрывала свою сущность, а теперь вцепилась в наследство. Нет, не могу я ей ничего оставить! Вообще неизвестно, призрак там был или нет. Мало ли что сказала Ила?

– Надпись кровью мы видели сами. Поверь, мне тоже много нелицеприятного хочется сказать отцу, но лучше отступить. По крайней мере, пока.

Дверь комнаты скрипнула, отворившись, и голос Матильды произнес:

– Дорогой, экипаж подготовлен, часть вещей мы взяли, за остальным заедем завтра. Тьянмира, ты с нами?

– Нет, я останусь.

– Тогда всего доброго.

Послышались шаги, и совсем рядом раздался тихий голос Людвига:

– Миа, давай завтра поговорим. Возможно, удастся что-нибудь придумать с наследством.

– Хорошо.

Хлопнула дверь, мы с Жераром переглянулись. М-да. Получилось все совсем не так, как ожидалось.

Меня разбудил солнечный свет, проникавший через неплотно задвинутые шторы. Я скосила глаза и посмотрела на часы. В принципе, время еще есть, но дольше поспать не удастся, придется вставать.

Вчера, посоветовавшись с Жераром, мы решили подтолкнуть Тьянмиру к нужному решению, однако показать ей полноценного «призрака» не получилось бы, потому что в комнате змеищи входа в систему тоннелей не было. Зато небольшое смотровое окошко оказалось весьма кстати.

Жерар смог создать небольшую иллюзию тени. Правда, совсем ненадолго. Дар у него был крохотным, но актер уже колдовал, рисуя, а потом убирая буквы. Однако результат получился выше всяких похвал.

Выйдя из ванной, Тьянмира ровно напротив окна увидела темный полупрозрачный силуэт. Сначала он стоял неподвижно, а потом вдруг резко и быстро налетел на женщину.

Как она орала! Мы с Жераром чуть не оглохли.

К тому времени, как я подошла к комнате Тьянмиры (делать вид, что ничего не услышала, не получилось бы), змеища уже пришла в себя и шипела, как обычно. Судя по ее дерганым движениям, она лишь пыталась показать, что спокойна.