Спустился в подвал и постучал в железную дверь. Краска на ней облезла, ручка расшатана. Вокруг витал запах сырости и плесени.

Дверь тут же открыли.

— Ну, твари, вы меня достали! — выпалил мужик. — Я вас научу ссать на другую дверь!

Увидел меня. Открылся рот, и очки чуть не упали с носа.

— З-з-з-здравствуйте! — начал заикаться мужик. — Я-я-я Эдуард Эдикович Сю-сю-сю-кин.

Лет сорока, худой, в мятом костюме. Волосы взъерошены, очки держатся на честном слове. Выглядит, как профессор, который три дня не спал.

— Приветствую, — кивнул я. — Граф Магинский Павел Александрович. Хотел бы поговорить с вами о возможности представлять меня.

— Ко-ко… — снова заикался мужик.

Стресс усиливал речевой дефект. Руки тряслись, пот выступил на лбу.

— Пройдём? — помог ему.

— Да-да, — толкнул Эдуард дверь.

Внутри оказался настоящий подвал. Вот прям каменные стены, влага и плесень в углах. Маленький стол завален бумагами, коробки накрыты брезентом. Единственный источник света — керосиновая лампа.

Мужик тут же бросился к своему рабочему месту и начал стряхивать крошки.

— П-п-прошу! — указал он рукой на табуретку.

Я остался стоять, адвокат — тоже. Бегло осмотрелся вокруг: интерьер впечатлял своей нищетой. Это офис успешного юриста? Или притон для бомжей?

Вкратце рассказал о своей проблеме. Поведал, кто я, кто против меня и какие обвинения. Сюсюкин слушал внимательно, периодически поправлял очки. Потом схватил листок и начал что-то записывать. Достал несколько книг из коробки — толстые тома в потрёпанных переплётах. Пролистал их с удивительной скоростью.

— М-можно ваш договор? — поднял на меня взгляд.

Я передал то, что подписывал со Жмелевским. Адвокат снова начал читать книги и записывать. Почерк у него был мелкий, но чёткий.

— Я со-со-составлю линию защиты. Вы найдите юриста, чтобы он вас представлял, — тяжело говорил мужик. — Тысяча. Вот.

И посмотрел на меня вопросительно.

— Восемьсот… — лицо сжалось в гримасе. — Семьсот?

Торгуется сам с собой? Он что, снижает цену до того, как я отвечу?

Взял его записи, пока мужик пил какие-то капли из пузырька. Брови поползли вверх от прочитанного. Ничего себе! Об этом я не знал. О, ещё и это… Да тут выходит, что я могу раком поставить весь суд и тех, кто решил всё организовать.

Начал задавать вопросы Сюсюкину. Мужику поначалу очень тяжело было говорить. Он потел, волновался. Перед ним земельный граф, герой страны, и уровень суда… Его пугало всё. Но он совершенно не беспокоился за свою жизнь или репутацию. По мере того, как мы говорили, перестал заикаться. Так у всех людей с этим недугом: как только расслабляется, всё в порядке.

Чем больше его слушал, тем сильнее удивлялся. Сюсюкин — нереальный специалист. Он почти наизусть знает всё, о чём говорит. По памяти вспоминал дела десятилетней и тридцатилетней давности.

— Семнадцатый год, дело князя Волконского против казны, — говорил он, не заглядывая в книги. — Обвинение в неуплате налогов. Защита ссылалась на статью сорок третью кодекса о дворянских привилегиях…

И так час подряд. Феноменальная память!

— Простите меня, — выдохнул он, когда мы закончили обсуждение. — Я был лучшим на курсе, лучшим по показателям. Мне пророчили светлое будущее, но призвали в армию. А там… — голос дрожал. — Контузило, и ещё я монстров увидел.

Он проглотил слюну и выпил воды из стакана.

— Начал заикаться, — поморщился мужик. — И теперь я никому не нужен. Не могу выступать в суде, меня не терпят из-за заикания.

— Для меня это не проблема, — улыбнулся я.

— А для других — да, — опустил он голову.

— Есть закон, что вы не можете вести дело? — уточнил.

— Нет. Просто это злит и сбивает остальных.

— Вы мне подходите, — встал с табуретки. — Давайте подпишем бумаги о представительстве, дайте клятву о неразглашении.

— Но я… — проглотил мужик. — Я хоть и хороший специалист, многим юридическим бюро помогаю. «Танков и Ко» и другие нанимать меня не хотят из-за моего недуга.

Значит, он консультант для тех самых крупных фирм, которые отказались меня защищать. Интересно.

— Эдуард Эдикович, — мой голос стал более твёрдым. — Я выбрал вас. Вы откажете графу?

— Что? Нет! — вскочил со стула.

Десять минут, и мы подписали документы. Он принёс клятву неразглашения — магическую, потому что у него был третий ранг. О виде его силы не стал спрашивать. Рассказал о том, что придумал сам.

— Очень! Очень дерзко! — задыхался от восторга мужик. — Но может сработать, если объединить с моими задумками.