Что ж…

— Я буду секундантом! — объявил я, направившись к толпе.

Все обернулись на меня и получилось так, что часть расступилась, открывая более широкий обзор на Арсения, рядом с которой стояла… Дина. Что ж, я не удивлён. Подозреваю, из-за неё дуэль и началась.

Девушка, однако, выглядела не встревоженной или взволнованной, а дико злой. Я невольно ухмыльнулся, потому что вспомнились наши совместные деньки на выездах, когда эта оторва давала прикурить всей бригаде.

— Отлично, — самодовольно ухмыльнулся соперник Арсения. — Представьтесь, будьте любезны.

— Граф Разин. С кем имею честь?

Я уже остановился рядом с Бахтиным. Парень был зол не меньше Дины, но явно ещё и нервничал. Кажется, это будет его первая дуэль.

— Герцог Филипп Емельянович Андерсон. Моим секундантом будет мой брат, Карл Емельянович.

Я пожал плечами, приметил красный след от руки на щеке герцога, а затем повернулся к Арсению, стараясь показать, что верю в него.

— Готов надрать его зад? Только не затягивай, ладно? Я проголодался.

Похоже, помогло. Арсений перестал нервничать, а злость превратилась в холодную ярость.

— Готов, — прорычал он.

— Вот и отлично!

?-?----??----?-?

Однако продуманный дом у Болконских-Раскатовых! В одним из соседних помещений располагался дуэльный зал, оборудованный для применения магии. А это значительно расширяло допустимые нормы поединка.

Я оказался прав, и дуэль началась из-за Дины. Андерсон был из тех, кто знал Бахтина до его прибытия в столицу. И раньше он частенько подшучивал над ним, хотя друзьями они никогда не были. И вот Филипп увидел, что объект его насмешек сильно изменился. Даже, говорят, отличился на войне в Японии, да ещё и подружкой обзавёлся!

Вот и решил напомнить ему, кто тут главный. Попытался увести Дину прямо во время танца, грубо отпихнув Арсения, за что получил нехилую пощёчину, от которой и остался тот красный след. Правда, пощёчину он получил от Дины, а вот вызов на дуэль уже от Арсения.

Откуда я всё это узнал? От Алёны, а она, конечно же, от Ольги. Дочь Председателя Сената аж сияла, предвкушая зрелище. Бат и Батар, кстати, тоже. Но они на пару с Соколовым ещё сокрушались, что самим не удалось подраться.

В вот Аи смотреть на дуэль не пошёл. Его больше интересовали столы с угощениями, которые теперь остались предоставлены ему одному.

Мы с Карлом обсудили условия.

Во-первых, магия разрешена, и каждый может использовать все свои силы.

Во-вторых, битва продлится до того момента, пока один из них не попросит пощады или не отрубится. Хорошо хоть им хватило мозгов не устраивать схватку до смерти…

В-третьих, победитель вправе забрать оружие побеждённого. Филипп с усмешкой поглядывал на рапиру Арсения, которую принесли из машины. Это было боевое оружие, хоть и богато украшенное, словно на парад. Но, что важнее, это было родовое оружие. Наследие рода Бахтиных. Потерять такое в дуэли — серьёзный удар по репутации.

Но раз так, я потребовал, чтобы у самого Андерсона было оружие не хуже ни по статусу, ни по исполнению. Герцог не возражал и тоже вооружился рапирой с гербом рода на изголовье. Его брат и секундант Карл даже хотел возразить, на что получил самодовольную ухмылку и заверение, что никакого риска нет. Итак, всё было готово для начала поединка.

Филипп и Арсений разошлись по сторонам и устроили предварительную дуэль взглядами, будто желая просверлить друг друга заранее. Мы с Карлом переглянулись, кивнули и объявили:

— Начали!

И тут же Арсений сорвался с места.

Филипп сначала слегка удивился, но затем выпустил навстречу серп ветряного лезвия и, кажется, думал, что этого достаточно. Он ошибался.

Арсений ловко увернулся, попутно зацепив ветряной серп собственным огнём, перехватил над ним контроль и швырнул обратно в прежнего хозяина уже пламенный серп, чем ошеломил его и устроил небольшой взрыв, объявший Андерсона со всех сторон. Потом выскочил из огненных вихрей, которые тот пытался отогнать от себя, а затем…

— Да ну нахер… — протянул я, наблюдая за этим.

Арсений с лязгом отвёл вражеский клинок, сам нырнул под руку, крутанулся, оказавшись за спиной Андерсона, схватил его и кинул через бедро головой в пол!

— Это мой приём! — не то с возмущением, не то с восхищением воскликнул я.

Герцог, надо отдать ему должное, не отрубился. Но его так оглушило, что Арсений без труда наступил ему на грудь и приставил острие рапиры к горлу.

— С-сдаюсь… — прохрипел герцог с глазами по пять копеек.