Вход в подвал охранял ещё один. Но тут повезло — идиот заснул, а я успел прошмыгнуть внутрь до того, как лысый, но уже не сонный мужик заметил спящего постового и придал ему бодрости хлёстким подзатыльником.

— Ты чё, офонарел, Пражкин?!

— Эй! — недовольно буркнул тот. — Всё равно никого нет! Сам сказал, про эту базу никто не знает, да и народу нагнали дохера, чтоб сбить со следу… кого-то. Хер знает кого, блин. Так чё бояться-то?

Снова удар, но теперь глухой, кулаком.

— Идиот, мать твою, — прорычал лысый. — Делай, что велено!

Ну, подумал я, ты сам не лучше. Прошляпил лазутчика прямо под носом.

С этой мыслью я спустился по лестнице и оказался в тёмном подвале без окон, больше похожем на какую-нибудь темницу. Глаза уже привыкли к темноте, так что я быстро разглядел кровать с дрыхнувшим на ней Верещагиным.

Подобрался ближе, одной рукой начал его будить, а второй приготовился зажимать рот, если начнёт орать. Но… Он не проснулся. Я принялся пихать усерднее, чуть не хлестать по морде, но Всеволод Богданович продолжал спать мёртвым сном. Зараза… Это что ещё за херня?!

Больше ждать было нельзя, поэтому я взвалил этого колобка на плечи и поднялся по лестнице, ожидая, когда Аи отвлечёт охрану. И он не заставил себя ждать.

— Эй, мужики! Тревога! — раздалось за дверью.

Затем снаружи послышался какой-то треск, удар по крыше и даже звон разбитого стекла. В коридоре прогрохотал топот бегущих людей, а когда он затих, я выбрался из подвала.

— Э? — удивился Пражкин, — А ты кто…

Третий за короткое время удар отправил соню в нокаут, а я выбрался наружу и удивлённо огляделся.

Двор был окружён высокими соснами, которые теперь, одна за другой, выворачивались на ветру и с треском падали прямо на дом. Несколько деревьев пробили гараж, ещё парочка достигла дома, а одно протаранило окно на втором этаже.

Нихрена себе отвлёк…

Ладно, восторгаться мастерством Аи буду потом. А сейчас я прошмыгнул мимо взбаламученных охранников, перекинул Верещагина через ограду, благо на той стороне был сугроб, и падение получилось мягким. Перепрыгнул сам, встретился с Аи, и мы поспешили к машине. Всё сработано идеально.

Вот только Верещагин до сих пор не приходил в себя.

?-?----??----?-?

г. Москва, зал суда по делам аристократических семей.

Елизавета Аркадьевна была раздражена. Но в то же время она чувствовала близкий триумф и не могла сдержать ухмылку.

Разин почти сломал её планы. Каким-то образом он узнал, где прятали адвоката, и даже смог вызволить его, но…

Этого было мало.

Всеволод Богданович находился под воздействием магии одного из лекарей рода Загорских. Редкий специалист. Очень редкий. Людей с таким даром и так было мало, но этот специализировался не только на лечении, но делал больший упор на том, как применять свой дар во вред врагам рода. Он погрузил Верещагина в летаргический сон, чтобы тот не пришёл в себя раньше, чем закончится судебный процесс.

Очень хотелось поступить иначе. Хотелось выведать у этого коротышки все грязные секреты Громовых, но отец запретил это делать. Мол, Громовы сейчас слишком сильны и могут объявить настоящую войну, которую Загорские могут и не потянуть. Поэтому сначала они завладеют Тунгусом, наберут больше сил, а вот потом…

В общем, поэтому адвоката следовало просто подержать вдали от города, а затем вернуть в тот же номер гостиницы «Уют», будто ничего не произошло. Выставить всё так, что Верещагин сам пропал на несколько дней. А память ему поправят. Точнее сотрут к чертям.

Елизавета была не согласна, но ослушаться отца не посмела. А коротышка… Ну, теперь он будет спать вечно. Может, так даже и лучше. Разин сам виноват.

Новоиспечённый граф, кстати, опаздывал. До начала заседания оставалось всего пара минут, и даже судья начала нервничать, глядя на пустой стол ответчика. И всё же она нервничала тоже. Всё же должно пройти хорошо, верно? Она готова. Новый адвокат лучше прежнего, а без Верещагина Разину не справиться.

Сначала Разин, потом его дружки из «ЭнергоМага», которым не нравилось новое руководство. А потом и Земская, эта гадкая девчонка, демоны её раздери.

Так почему же она нервничает?

На часах секундная стрелка отсчитывала последнюю минуту. Весь зал молчал в напряжении, а судья уже потянулась за молотком, готовая объявить о начале заседания. Без Верещагина и Разину тут нечего делать. Видимо, он это понял. Жаль, жаль. Елизавета хотела бы посмотреть ему в глаза, когда всё закончится.

Но вдруг раздался скрип петель, и двери в зал заседаний отворились.

Когда я зашёл в зал, все внимание было приковано ко мне. На лице Загорской сначала сверкнул испуг, который тут же сменился ликованием. Но тут на ее холеной физиономии отразился УЖАС.