Зайдя внутрь я понимаю, что здешние столовые не особо не отличаются от моего мира. Правда, ремонт не современный. Те же столики со скамейками в большом зале, отдельное помещение для готовки, скрытое металлической дверью, длинная стойка, на которой такой огромный выбор еды, что глаза разбегаются.

Мне сложно сделать выбор, так как я не понимаю, что буду есть. Чтобы не ошибиться, я полностью повторяю набор Элли. Она ставит на поднос тарелку с каким-то супом, кашу с куском мяса и вроде как овощной салат. Из напитков — сок светлого цвета. Надеюсь, это будет вкусно.

Я предлагаю пообедать на улице, и Элли с радостью соглашается. Мы занимаем небольшой круглый столик в тени дерева, похожего на дуб. Я поглядываю в сторону входа в столовую, чтобы примерно понимать, как много адептов уже прибыло в Академию.

— В этом году людей много, — озвучивает мои мысли Элли.

— А ты откуда знаешь?

Я хмурюсь, потому что считала Элли первокурсницей. Она бьёт себя по лбу, будто вспоминая, что я потеряла память. Уверена, мы с ней обсуждали тему поступления в Академию.

— Моя старшая сестра недавно окончила Академию, — с улыбкой говорит она. — Она мне рассказала, что в прошлый учебный год адепты прибыли сюда чуть ли не в первый день учёбы.

— Почему так поздно?

— Кто-то пустил слух, что в Академии объявился тёмный маг, который раз в месяц похищает невинных девушек, чтобы провести ритуал с использованием их крови.

— Он их убивал? — выдыхаю я.

— Так думали. Девушки ведь реально исчезали, но со временем они находились в какой-то деревне без памяти и без магии.

— Он лишал их магии? Это возможно?

— Никто до конца не знает, на что способны тёмные маги.

— И что, адепты испугались, что история повторится? — догадываюсь я.

— А ты бы не испугалась? — удивляется Элли.

— Ну… как минимум парням нечего было бояться.

— Они перестраховались, видимо. А кого-то не отпускали родители. Ректору Уолтерману пришлось посылать письма адептам, что у них нет причин беспокоиться. Король Морган тогда выделил лучших дознавателей, чтобы они следили за безопасностью адептов.

— Ого.

— Да. Моя сестра в итоге вышла замуж за одного из них.

— Серьёзно? Это же прекрасно.

— Да. Правда, сначала между ними часто происходили стычки. Он её считал выскочкой, а она его — тираном, который не давал ей и шагу ступить спокойно по территории.

— Прямо история от ненависти до любви.

— Сейчас у них любовь. В общем, опасались все зря. Тёмный маг не объявился. Все выдохнули, год прошёл спокойно.

— А почему никто не думает, что тёмный маг просто притаился? — просто размышляю вслух и вижу, как напрягается Элли.

— Держите свои мысли при себе, адептка Велмер, — раздаётся за моей спиной голос Лекса.

Я резко оборачиваюсь и встречаюсь с его недовольным взглядом. Ну, а что я такого сказала? Просто предположила.

— Волнения только улеглись, а вы решили всё испортить? — продолжает рычать он.

— Меня никто не слышал, кроме Элли, — спокойно отвечаю она. — А она никому не будет рассказывать. Да и кто станет слушать меня, потерявшую память?

— Поверьте, идиоты найдутся.

— Так зачем вы принимаете в Академию идиотов?

Кажется, мой вопрос приводит его в бешенство. Лекс резко подаётся вперёд, нависая надо мной. Элли вжимает голову в плечи. Мне кажется, она сейчас жалеет, что не умеет становиться невидимкой. Я же спокойно встречаю злой взгляд ректора.

— Если бы решение о приёме принимал я лично, адептов было бы раза в два меньше. И поверьте, вас бы я тоже не принял.

— Непозволительно для ректора смешивать личное и работу. Я вам не нравлюсь. Я поняла. Но я и не должна вам нравится, чтобы учиться здесь. Достаточно моих магических способностей. Ведь так?

Лекс смотрит на меня, чуть склонив голову на бок. Мне даже кажется, что он пытается проникнуть в мои мысли.

— Так, адептка Велмер.

— То есть вы признаёте, что я вам не нравлюсь? — тут же спрашиваю я.

— Как вы верно заметили, вы и не должны мне нравится, — с ухмылкой отвечает он и уходит.

Я чувствую, как пылают мои щёки от злости. По какой-то неизвестной мне причине его слова больно задевают. Почему я ему не нравлюсь? Что я такого ему сделала? Точнее, чем провинилась перед ним Софи?