Ганс обернулся и увидел, что Крейст с бойцами тащат два тела.

Через несколько секунд у ног барона лежало изувеченное, безногое тело крепкого мускулистого мужчины средних лет, у которого изо рта шла кровавая пена. Он находился в полубессознательном состоянии и что-то бормотал на непонятном языке.

Второй же была юная девушка, почти девочка, которая пострадала гораздо меньше: лишь оба плеча у неё были аккуратно прострелены — судя по всему, бойцами Крейста, для того чтобы её обезоружить. И смотрела она сейчас на всех окружающих с лёгким испугом и откровенным недоверием.

Ганс не выдержал и усмехнулся.

— Не ожидала, тварь? Привыкли нападать со спины, уроды! Что ж, теперь настала ваша пора.

— Аниконди… укутхи нензэни… — прохрипел, внезапно очнувшись, калека.

— Что? Что ты там вякнул? — Ганс наклонился ниже.

Губы умирающего воина скривились в усмешке.

— Нинихулуле убуби… Фути низофа нгабо… — выдавил из себя воин и, собравшись с последними силами, плюнул в лицо барону.

Рука Ганса сработала быстрее, чем он подумал. Она оказалась на горле у чернокожего. Мгновение — и его мощная шея была сломана пополам.

— Тварь, — сплюнул Ганс, осторожно снимая окровавленную перчатку с руки. Он повернулся к девушке, в глазах которой наконец появился долгожданный ужас.

— Эту, на всякий случай, вырубите. И отведите к маркизу, — лицо барона исказила зловещая улыбка. — И передайте герцогу, что путь свободен.

То, что случилось что-то неприятное, стало понятно уже через пару минут. Ревели в отдалении полицейские сирены, нам навстречу пронеслось сразу несколько «скорых». Учитывая направление, источник проблемы я примерно представлял, но не ожидал, что он совпадает с целью нашего путешествия.

— Видимо, мы немного опоздали, — нейтрально произнёс я. Маловероятно, что убийца Сидака стал бы привлекать к себе столько внимания. Теми возможностями, которые были необходимы для управления темным Эфиром, обладали единицы среди людей. И я говорил об артефактах, содержавших запретную энергию. Чтобы использовать Тёмный Эфир напрямую нужно было так извратить свою сущность, что даже не всякий Вершитель на подобное был способен. А значит банально попасть в больницу подобный человек не мог.

Рыков остановил машину по приказу Кота буквально через пятьсот метров. Наш старенький седан Ратай припарковался у обочины, и мы принялись наблюдать за суетой на противоположной стороне улицы.

Там располагался въезд в центральную больницу Твери. Госпиталь после недавних событий был практически забит до отказа, и, судя по всему, многим из тех, кого сюда привезли, теперь уже помочь никто не сможет.

— И куда ведёт нить? — взглянув на африканца, поинтересовался я.

— Туда, — указав рукой на центральный вход в больницу, ответил Аларак. — Тот, кто убил банкира, знал, что ты можешь за ним прийти, господин.

— Поэтому сделал всё возможное, чтобы спрятать свой след, — задумчиво протянул я. — Ну, пойдём посмотрим. Может быть, что-то получится найти.

Выйдя из машины и добравшись до главных ворот больницы, я увидел внутри почти два десятка автомобилей родовой дружины светлейшего князя Пожарского. Губернатор явно отреагировал на случившееся очень быстро, раз успел прислать лучшие свои силы.

Однако, оказалось, что я немного неверно оценил ситуацию. Перед нами возник подтянутый парень в сером городском камуфляже, который жестом попросил нас остановиться. Я быстро оценил снаряжение дружинника и пришёл к выводу, что это какое-то особое подразделение сил рода Пожарских.

— Объект закрыт по приказу губернатора, — уверенно произнёс боец. Для него не имело особого значения, кто именно пришёл. Объект был закрыт и точка. — Если вы прибыли, чтобы посетить кого-то из больных, то придётся вам отложить свой визит.

— А кто здесь у вас за главного? — спросил я парня и тут же убедился, что это не обычный дружинник.

Парень окинул меня взглядом — профессиональным, оценивающим. Посмотрел на Вепря, потом ненадолго задержал взгляд на Алараке. И уже совсем другим тоном произнёс:

— Прошу прощения, Ярослав Константинович, но начальник охраны сейчас докладывает светлейшему князю Пожарскому.

— А что, собственно, случилось? — спросил я.

— Диверсия, ваша светлость, — коротко ответил боец. — Больше я сказать не вправе.

— И на территорию вы нас не пустите? — утвердительно произнёс я.

— Прошу простить, Ярослав Константинович, — кивнул боец. — Приказ.

— Понял, — даже не подумав спорить, произнёс я.

Можно было надавить авторитетом и даже заставить дружинника светлейшего князя Пожарского нас пропустить. Но я не видел в этом смысла. В такой ситуации пришлось бы объясняться с каждым следующим охранником, и это не только сожрало бы кучу времени, но и, вероятно, превратило бы наш визит в нелепый фарс.