— Григорий, — позвал я Бетюжина, и когда архимаг Ментала пришел, спросил у секретаря. — Ты говорил, что маркиз Брейлих не в курсе происхождения тех магов крови, которых мы встретили?

— Да, это так, — кивнул Бетюжин. — Но он был в курсе, что существует еще одна тайная часть делегации, куда входил настоящий глава посольства.

— Это довольно странно, — задумчиво произнес светлейший князь Муравьев. — Если министр иностранных дел стал подставной фигурой, то кто тогда должен был возглавлять делегацию на самом деле?

— Это мы можем уточнить у светлейшего князя Пожарского, — ответил я. — Вероятно, его люди успели вывезти из аномальной зоны членов напавшего на нас отряда до начала шторма.

— Я займусь этим, — кивнул Муравьев.

— А я тогда договорюсь о встрече с Его Императорским Величеством, — добавил в свою очередь Распутин и, посмотрев на меня, добавил: — Разумеется, если у вас нет возражений по поводу нашего предложения.

— Возражения есть, и я их уже озвучил, Григорий Владимирович, — ответил я. — Но помимо того, что я просто считаю это нерациональным и неверным шагом, есть еще один важный фактор. Он ломает выстроенную вами картину и не позволяет мне ответить согласием на ваше предложение.

— И что же это за фактор? — явно прикидывая возможные варианты, посмотрел на меня Распутин.

— Дело в том, что аномальный шторм остановил не я, — по очереди посмотрев на собеседников, произнёс я. — Ту силу, что позволила мне вместе с нашими личными слугами вернуться в обитаемые земли, направлял Император Алексей Александрович.

— Нет, — недоверчиво откинувшись в кресле, посмотрел на меня Распутин. — Я не верю в это.

— Почему? — улыбнулся я.

— Потому что нет такой силы, которая сумеет воздействовать на реальный мир с расстояния в сотни километров, — невозмутимо пожал плечами архимаг Смерти. — Никто из одаренных на это не способен. А я на сто процентов уверен в том, что Его Императорское Величество не покидал пределы Кремля. Это достоверная информация, за которую я могу ручаться.

Последняя фраза фактически означала, что Распутин имел в ближнем кругу Алексея Александровича своего человека. Вероятно, настолько преданного, что он даже готов был что-то рассказывать посторонним, зная о наказании за распространение подобной информации.

— У меня есть неопровержимые доказательства того, что это возможно, — ответил я. — Но нет конкретного понимания, как именно это было сделано. Думаю, вы, как человек, глубоко погрузившийся в тайны аспекта Смерти, сможете мне помочь.

— Каким образом? — непонимающе посмотрел на меня Распутин.

— Если вы не против, я хотел бы, чтобы к нашему разговору присоединился личный слуга Императора, — вместо ответа, произнёс я.

— Думаю, это будет излишним, — после долгой паузы произнес граф.

— Поддерживаю Григория Владимировича, — согласился Муравьев. — Иван исключительно предан Его Императорскому Величеству. И все, что будет сказано в его присутствии, станет известно Алексею Александровичу.

— Недавно вы говорили о том, что прямо предложите главе династии Романовых уступить мне власть, — посмотрев на пару влиятельных аристократов, произнес я. — Если это действительно так, то ничего предосудительного в том, что мы сейчас обсуждаем, нет. И последствий вам опасаться нет необходимости. Верно?

— Верно, — натянуто улыбнулся Распутин. — Но в период, когда шатается трон, правитель может резко реагировать на любые угрозы.

— Когда страна полыхает в огне, шатающийся трон уже никого не интересует, — возразил я. — Значение имеют только люди и то, насколько изменится ситуация, если трон опустеет.

— Если бы так рассуждали все правители… — горько усмехнулся Муравьев, но договаривать фразу не стал.

Я же, посмотрев на Бетюжина, коротко кивнул, и спустя пару десятков секунд в особняк вошел Иван.

— Чем могу служить, господин? — посмотрев на меня своими залитыми тьмой глазами, поклонился Иван.

Муравьев и Распутин удивленно округлили глаза и, не понимая, что делать, переводили взгляд с меня на личного слугу Императора. Оба не раз встречались с Иваном, который передавал волю правителя своим самым преданным слугам. Не раз видели, каким доверием пользуется оборотень у главы династии Романовых, и понимали, что так обращаться архимаг Тьмы мог только к тому, кому решил служить сам.

К сожалению, как бы силен ни был маг и глава рода, оборотни сами решали, кому отдать свою верность. Исходя из каких-то своих непонятных никому принципов.

— Собственно, об этом я и говорил, — усмехнулся наконец Григорий Владимирович. — Какие еще требуются доказательства, если даже этот черноглазый называет вас господином?

— У каждого в этом мире есть своя цель и своя роль, Григорий Владимирович, — ответил я. — И иногда роли меняются, как и цели. Иван, ты недавно сказал мне, что тайна золотого сияния в аномальной зоне, которое мы видели, принадлежит не тебе. Но ты знаешь того, кто стоял за той силой?