Друг и правда довольно быстро забывал все свои обиды. Были, разумеется, и исключения, например, в случае с Уваровым. Но там ненависть к Кириллу прослеживалась у него с самого начала. И не безосновательная.

— Спасибо, — кивнул Рудаков. — В общем, вы же тут к пересдаче готовитесь… А я тоже не сдал.

Кажется, сейчас из меня планируют сделать репетитора.

— А ещё мой друг, Фёдор Черкасов, — подтверждая мои догадки, добавил Рудаков. — Николай, может быть, вы согласитесь и нас подтянуть?

Я задумался. С одной стороны, этот Дмитрий показал себя не с лучшей стороны, обвиняя моего друга в разбитом окне. Но он извинился, и Владимир принял его извинения. А если я буду что-то объяснять группе людей, то это благоприятно отразится и на моём магическом центре, увеличивая его.

— Я обещал провести занятие только своему другу, — сказал я. — Так что разрешение спрашивайте у него. Если он будет согласен — я не против.

— Ух ты, всё зависит от меня! — обрадовался Владимир. — Хмм…

Он сделал серьёзный вид и принял позу греческого мыслителя.

— Владимир согласен, — наконец заявил он. — Может так Николай будет чуть поменьше мучать Владимира вопросами.

Обрадованный Рудаков ушёл за Черкасовым, и через пару минут они оба расположились в комнате Владимира.

Я начал объяснять основы магических заболеваний стихийников с самого начала. В основном моя маленькая группа слушала молча, изредка кто-нибудь задавал дополнительные вопросы. Через пару часов я устроил среди них опрос и убедился, что все более-менее усвоили материал.

— На этом всё, — подытожил я, спустя ещё некоторое время. — Должно хватить для пересдачи зачёта.

— Если Виктору Александровичу снова стул не подпилят, — буркнул Владимир. — Он и так злой ходит.

Я говорил с преподавателем на эту тему, но не рассчитывал, что он ко мне прислушается. Но мой друг прав, если произойдёт ещё один подобный инцидент — это наверняка отразится и на пересдаче.

— А вы не знаете, кто это мог сделать? — осторожно поинтересовался Рудаков.

— Снова на меня намекаете? — сердито уточнил Владимир.

— Нет-нет, — поспешно заверил Дмитрий. — Просто мы с Фёдором много об этом думали и не можем понять, кому это вообще надо. Приличные аристократы подобной ерундой не занимаются.

Я прикинул, стоит ли с ними делиться своими подозрениями по поводу Уварова. С одной стороны, они бы тоже могли за ним понаблюдать и, возможно, тоже заметить странности в его поведении. Но с другой стороны, доказательств у меня не было, а без них это прозвучало бы как ложное обвинение.

Но пока я об этом размышлял, Владимир, как обычно, не думая выпалил:

— Да это наверняка Кирилл!

Да что б его! Кажется, он сначала что-то делает, а только потом думает!

— Кирилл Уваров? — удивлённо переспросил Дмитрий. — Почему вы так думаете?

— Потому что, — гениально ответил Владимир. — Он и мой день рождения портил, и постоянно вообще всё портит! И это точно он!

Очень убедительные доводы.

— Я отмечал некоторые странности в его поведении, — вдруг подал голос Фёдор, который весь разговор отмалчивался. — Он допытывался у меня, как попасть в «Пульс ночи». Это особый клуб, туда вход по приглашениям. Я провёл его туда, но в итоге он заявил мне, что «это не тот клуб».

— Эй, ты даже мне туда пропуск достать не смог, а Уварова провёл? — возмутился Дмитрий.

— Там долгая история, — отмахнулся тот. — Это неважно сейчас. И ещё он пару раз высказывался, что наша академия ему не нравится.

— Он же сам сюда перевёлся, — удивился Владимир. — Вон, Николая попросил его наставником быть. И он об академии очень позитивно отзывался.

— Я сам удивился, — пожал плечами Фёдор. — Спросил у него, что ему конкретно не нравится, но он как-то ушёл от ответа.

Странные обстоятельства выяснились. Кирилл, который при встрече так восторженно говорил и о нашем городе, и об академии, оказывается, ей недоволен.

— Ну и недоволен он, стул-то здесь при чём? — озвучил очевидный вопрос Рудаков. — Я, может, едой в столовой недоволен. Наш домашний повар готовит куда лучше. Но я тарелки не бью и ничего такого не делаю.

— Просто сказал, что знаю, — пожал плечами Черкасов.

— В любом случае, — подытожил я. — Лучше, если всё это останется между нами.