Они смотрели на остатки блюдца и вздыхали, вздрагивая когда снег особенно сильно бил в окна.

5.

Касьян шел по коридору, заложив руки за спину. Он немного успокоился и старался выкинуть из головы мысли о близнецах. Как ты не корми человека, он всё равно смотрит в сторону. Как не пытайся им пояснить, что это опасно, что нельзя приносить опасные игрушки в его офис, что пострадает не только он, и не только они, а может дрогнуть целый Улей — им все равно. Уроды только смотрят из-подо лба и кивают соглашаясь, но внутри, то что у них внутри, эти мерзкие мыслишки. Дай им только волю и они вцепятся ему в горло своими липкими пальчиками.

Телефон продолжал звонить. Звук прорывался сквозь плотно закрытые деревянные двери и догонял его в коридоре, так громко будто висел рядом на стене. Касьян даже посмотрел на стену. Только фотографии в рамке, больше ничего. Он остановился разглядывая фотографии, стараясь потянуть время.

Дружественный матч Особенные против Людей. Его работа. Сколько стоило нервов организовать этот день. Уговорить своих, уговорить чужих. Пошить форму, собрать команды, найти арбитров и сидеть два часа как на иголках, ожидая взрыва. Люди на трибунах. Оскаленные пасти, злые глаза, ненависть в воздухе. Особенные на трибунах. Сгорбленные плечи, испуганные взгляды, ненависть, витающая в воздухе. Судья, который не знает кому засчитать пенальти. Агрессивные футболисты со стороны людей и осторожничающие особенные.

Удивительно, что закончилось без крови тогда. Удивительно, что ему удается поддерживать баланс отношений все это время. Они должны быть ему благодарны, но разве дождешься благодарности от чужих, а свои тебя ненавидят еще больше.

Открылась одна из многочисленных дверей коридора и почти бесшумно, как призрак, к нему поплыла девочка. Касьян отвернулся от фотографий и широко расставив ноги стоял, как моряк на палубе корабля — ждал приближающегося шторма.

Девочка подбежала и не поднимая головы присела в книксене, приветствуя начальника. Он не видел ее лицо, поэтому сосредоточился на красной шапочке на макушке.

— Что ты хотела, малышка?

Она вздрогнула и быстро глянула из-под чёлки.

— Вас ждут в переговорной. Очень просят поспешить.

— Хорошо, — он кивнул и повернулся к фотографиям. — Спасибо тебе, родная. Сейчас приду.

Он провел пальцем по общей фотографии футболистов и посмотрел на кончик — пыли не было.

— Ты ещё здесь?

Девочка не уходила. Он нетерпеливо обернулся.

— Что?

— Они очень настаивали. Очень-очень. Сказали, что если не поспешите, то зашьют вас живьем в труп волка и повесят в центре Рынка.

Она покраснела, как шапочка на ее голове и добавила:

— Я очень испугалась. За вас. Они очень ждут вас.

— Сколько их там?

Он очень удивился, когда Шапочка подняла вертикально вверх только указательный пальчик.

— Вы главное не бойтесь…

— Касьян Храбрый никого не боится…

Девочка фыркнула и он замолчал. Обошёл ее и зашагал к переговорной, боясь, что если остановится хоть на секунду то передумает. Остановится, развернётся и пойдёт в противоположную сторону, решит, что трезвонящий аппарат сейчас важнее и встречу можно отложить на пару минут.

Он не оглянулся, хотя хотелось бы знать ушла девочка или смотрит ему вслед? Если он сделает что-то не так завтра весь Улей будет гудеть. Касьян струсил! Касьян испугался! Касьян бежал!

Он обернулся, когда взялся за ручку двери переговорной и конечно никого в коридоре уже не было. Девочка ушла также тихо, как и пришла.

— Заходи, однояйцевый!

— П…ц, — прошептал Касьян и открыл дверь.

6.

— Ну что там слышно, Шапка?

— Тихо! Не слышно ничего!

— Тихо ты!

Слуги Касьяна не выдержали и собрались у переговорной. Первой вернулась Шапочка. Когда дверь плотно захлопнулась за Переговорщиком она не долго думая подбежала к ней, впитывая звуки как губка. Кто-то кричал там, кто-то очень громко кричал и стучал кулаком по столу и это был не Касьян Яростный. Сейчас он скорее превратился в Касьяна Без Яйца. Что-то подобное и кричали изнутри про яйца и позор и ответственность всмятку. Если бы яростью можно было убивать, то двери бы потекли расплавившись на пол.

Из дверей выглядывали слуги Касьяна, как вороны на сыр они слетались на унижение врага. Улей ждал таких новостей. Если плохо врагу — хорошо тебе. Касьяну сейчас было плохо. Шапочка улыбнулась, и хотя бабушка и учила ее, что злорадствовать плохо, но кто слушает бабушек?

Двое подошли ближе и остановились, прислушиваясь. В переговорной кто-то только что перевернул стол.

— Однако, — сказал Первый.

— Так ему и надо, — поддакнул Второй и почесал затылок. Испугался своих мыслей и отошел вглубь коридора.