О следующем бойце было нечего сказать, кроме того, что он худ, вооружен короткой и древней алебардой, а лицо скрывается под шляпой.

Шестой щеголял бородой, настоящим рыцарским шлемом с подъемным забралом и очками на витом шнурке. Елена предположила бы, что шлем сделан из кожи, а также проклеенных тряпок, в оправе же отсутствуют стекла. Хотя на таком расстоянии можно и ошибиться.

Седьмой воин, пожалуй, казался наиболее странным, чужеродным в колонне. Не благодаря каким-то внешним атрибутам или вызывающе нищенской амуниции, все проще — у него было очень доброе, открытое лицо. Сначала Елена подумала, что солдат просто слабоумен, затем пригляделась и решила, что вряд ли. Всего лишь хорошая физиономия с доброжелательной улыбкой и приязненным взглядом ярко-голубых глаз.

За телегой опять же своим ходом бодро «чапали» две женщины, похожие на типичных маркитанток, но без многочисленных украшений и ярких висюлек, а также хищных оскалов и взглядов, характерных для спутниц вооруженного сброда. Одна постарше, другая помоложе, однако явно не сестры и не мать с дочкой. Очевидно, подруги или жены кого-то из отряда.

Замыкал колонну толстяк циклопических для Ойкумены размеров, Елена дала бы ему, по крайней мере, три «крючных» мешка веса, то есть килограммов сто двадцать, а может и больше. Несуразный жиртрест щеголял шлемом-черепником, который был похож на чашу мультиварки, к тому же нахлобучен поверх банданы из куска небеленого полотна. Даже невзыскательный взгляд подсказывал, что шлем веревочный и лишь крашен «под железо». Елена тут же прозвала замыкающего «Мультиварио» и решила узнать, где толстяк ухитряется выжирать столько калорий.

Остановившись перед запертыми воротами, рыцаренок выпрямился еще больше, так, что длинный нос задрался едва ли не в небеса. И с гордостью провозгласил:

— Я Арнцен-младший из Бертрабов! Всадник в шестом поколении, будущий господин родовых владений, ограниченных межевыми камнями по старинным договорам и справедливым традициям! Требую открыть ворота и немедленно сообщить, где находятся злодеи, коих нам следует повергать!

Елена ожидала, что Гамилла сейчас вновь представится за отсутствующего Артиго, но арбалетчица внезапно уточнила:

— Извольте сообщить, вы посвящены в рыцари? Отец назвал вас шестым всадником? Провозгласил наследником перед друзьями, вассалами, а также сюзереном или его доверенным представителем?

Юноша жутко смутился, запунцовел, как девственник, которому показали через разрез в юбке красивую ножку до самого колена. Сипло, враз потеряв голос, ответил:

— Увы, нет. Не удостоился такой чести… покамест.

— Понятно, — многозначительно вымолвила госпожа стрел, и Елена поневоле восхитилась, как женщина с татуировкой изящно, безукоризненно посадила на задницу пафосного мальчишку, показав, кто здесь главный и какая цена его «требую!».

— У меня письмо от почтенного батюшки! — уже более человеческим голосом вымолвил Арнцен-младший. — Оно предназначается некой Хелинде и касается защиты наших арендаторов. Кто из вас означенная Хелинда?

— Прошу обождать несколько минут, — с той же холодной вежливостью попросила Гамилла. — За нашим господином уже послали. Мы не можем читать столь важные письма без его присмотра.

— Ну, хоть ворота откройте, — сквозь зубы попросил рыцаренок.

— На то должен быть приказ господина, — непреклонно стояла на своем Гамилла.

Между тем приблизилась вторая, меньшая компания. Глядя на нее Марьядек цыкнул зубом и пробормотал себе под нос, однако достаточно громко, без капли уважения к сословию:

— Что-то множатся тут благородные, ползут чисто блохи на тепло…

Прибывшая на выручку баронская компания была, как написано выше, колоритна донельзя, однако новая персона уделала всех мизинцем. На мгновение лекарке показалось, что она в каком-то дурном сериале, куда действующих лиц суют по принципу «чего бы еще придумать нетаковского!».

Флегматичный конь — не кляча какая-нибудь, а серьезный, внушительный зверь угольно-черного цвета неторопливо перебирал ногами, при этом, хотя животное, в самом деле, казалось старым, не было в нем дряхлости, ощущения, что скоро придет час отправиться на бойню. Елена поневоле улыбнулась, поняв, что безымянная скотинка больше всего напоминает звероморфного Кадфаля — немолодой, но сильный, драки сам не ищет без причины, однако в любой момент готов приложить от всей широкой души.

На коне восседал кубический мужчина, в буквальном смысле — казалось, что он одинаково широк по всем координатам. Елене в прошлой жизни довелось видеть картины с аглицким королем Генрихом VIII, и больше всего монументальный всадник походил на известного погубителя жен. Или на гнома из трилогии мистера Джексона, но с более короткой и расчесанной бородой. Мужик был одет как изрядно поиздержавшийся наемник, то есть дорого, цветасто (белый, синий, красный, пышные буфы и так далее), но с многочисленными заплатками, вставками, криво наложенными швами. Однако на шее висела дворянская цепь из серебра, которая даже казалась подлинной. У седла болтался на перевязи вполне рабочий и эффектно выглядящий меч «пробойник» сродни тому, каким пользовался на Пустошах Раньян. Да и кинжал в ножнах поперек широченного пуза имел рукоять, выложенную серебряной проволокой. То есть конник либо знавал более сытые времена, либо четко понимал грань, за которую опускаться нельзя ни в коем случае — лучше голодать, чем пропить оружие.

Коротко стриженую голову перекрещивало несколько шрамов, а лицо имело сизовато-бурый цвет, предательски сообщая о многодневном запое или хроническом злоупотреблении крепленым вином. Маленькие поросячьи глазки сошлись в одну точку, словно их владелец двигался «на автопилоте». За всадником деловито стучал копытцами симпатичный ослик, груженный как ломовая лошадь, и шел слуга, достаточно молодой парень примерно одного возраста с Гавалем. На карикатурно вытянутом лице парня застыло непреходящее чувство меланхолии и грусти вселенского размаха.