У меня сейчас было прямо откровенное желание сбросить её руку, чтоб лишний раз напомнить ей, кто в нашей группе главный, но я сдержался. Это был бы откровенный плевок ей в лицо, так ещё и при чужом человеке. Всё-таки внутренние тёрки нельзя выпускать наружу. И нельзя опускать собеседника на глазах у других. Как в плане выгоды, так как его ценность в глазах других определяется отношением к нему, так и в плане человеческом.

— Быть может… Да, быть может… — кивнул он. — И куда же ты теперь? Пойдёшь к лучшей подруге?

— Подумаю сейчас над этим. Могу ли я здесь посидеть?

— Конечно, дочь моя. Тебя мне чаем угостить?

— Благодарю я вас безмерно, отец мой, за гостеприимство. Я с радостью приму ваш чай, однако могу ли я спросить.

— Да, дочь моя, — кивнул он, предлагая продолжить.

— Когда вы продали меня? Что вам пообещали? — неожиданно и совершенно спокойно, словно наш миленький разговор продолжался, спросила она.

Ну всё, пизда тебе, охуевший старик. Сейчас я тебе в башню пробью.

В каждом из нас живёт свой маленький Патрик, который радуется мести и иногда любит по-мелкому пакостничать. Сейчас мой внутренний маленький Патрик потирает ручонки в сладком ожидании мести. Можно сказать, что мне официально разрешили.

Теперь уже, когда я направил на него ствол револьвера, никто меня не останавливал. И кто там педрила, говоришь?

— Когда за нами же прибудут? И сколько ждать нам остаётся? Кто нас там ждёт? Прошу, ответь.

Старик внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь оценить её готовность к активному сопротивлению. И вздох был сигналом к тому, что он принял своё поражение. Видимо Юи он знал не понаслышке.

— Люди подруги твоей караулят, — спокойно ответил старик. — И в тот момент, как ты постучалась они к нам направились.

— Лучшие?

— Из всех, — кивнул он. — Десятка два.

— Мэйн, есть шанс? — посмотрела Юи на меня.

— Им будет очень весело, — кивнул я.

А потом подумал, что будет веселее, если стволы дадут осечку. Посмеёмся от души.

— А сотый если?

— Они будут заливаться со смеху, — кивнул я.

Не знаю, как интерпретировала мои слова Юи, но она вновь посмотрела на старика.

— Связь обратная?

— Сомневаюсь. Взять просто хотели тебя они.

Дай догадаюсь, взять тебя, чтоб разузнать о нас. С кем они имеют дело.

— Откуда им ведомо, где появлюсь я?

— Эльфы с юга тебя узрели. Оттого предположили, что с юга ты и явишься.

— Понятно, — кивнула она, задумавшись. — Но как они поняли, что я есть Юи, а не моя сестра?

— После того, как пришла Юми реальная домой. До этого все думали, что Юми это ты, что ты на юге ходишь. Однако стоило той домой явиться, как всё прояснилось и встало на места свои. План весь ваш раскрылся.

Юи посмотрела на меня, после чего вновь на старика, задавая ещё один вопрос, но уже важный для меня.

— Что с людьми, которые явились с ней?

— Пока что ничего мне не известно. Лишь знаю, что они в её родословном замке окопались и не тронут их, пока она за нас. Будет противиться, возможно будут брать дом штурмом.

— Брать мой дом штурмом? — недобро произнесла она, но сделала глубокий вдох и вернулась в своё обычное состояние. — Понятно… Теперь же, как узнала всё я, ты ответь мне на вопрос. Что же тебя против меня пойти толкнуло?

— А разве ты не знаешь? Не в ходу ты боле, Юи. Больше в тебя никто не верит, — ответил он прямо. — Ты одна против империи.

Юи поджала губы. Неприятно, соглашусь. Особенно формулировка «все». Это очень неприятно, словно тебя каждый предал. Сомневаюсь, что Юи вообще относилась к кому-нибудь как к союзнику, однако уверен, что для неё это было как предательство. Можно сказать, она получила то, чем сама активно пользовалась.

— Не одна, — покачала головой она. — Империя треснет. Ты был старым другом, мой отец, и веру к тебе я не бросала, однако…

Она вздохнула и встала.

— Рассердишь духов этим, Юи.

Уже и не дочь, ты глянь-ка. Перед смертью все становятся прямо-таки честными не только с собой, но и другими.

— А не я убью тебя. И не с меня то будет спрос, — пожала она плечами.

— А мне на них вообще похуй, старый хуесос, — оскалился я и выстрелил ему прямо в ебальник. Старый матерщинник был наказан!

Голова старика взорвалась красивым фаршем. Прямо там, где у него был нос образовалась огромная кровавая дыра. Такая, что теперь узнать его не предстояло возможным. А затылка вообще было не видать — тот вылетел вместе с пулей и мозгами мелкими кусками костей, разлетевшись метра на два позади, если не больше. Словно красным спреем прыснули на пол. Тело старика слегка покачнулось после выстрела и рухнуло на спину, заливая чистый отполированный мраморный пол кровью.