Забавно, когда целуешься с открытыми глазами, чувствуешь себя… странно.

Так же неожиданно начав это представление для организма, я столь же быстро его разорвал. Почему? Да потому что моей целью было не потешить своё эго или поиграть с ней.

Таким странным способом я попытался перебить собственные мысли. Уж лучше думать, какие у неё сиськи и каково натягивать такую малявку, чем просматривать в голове произошедшее в темнице, так как, глядя на эту кровь и говно, именно о ней я и вспомнил. И этот кинофильм ужасов возвращался, сейчас буквально вламываясь в моё сознание. От этого меня слегка… откидывало, словно всё становилось нереальным. А там, боюсь, недалеко и до нового приступа безумия.

И надо сказать, что организм отреагировал ровно так, как положено. Мысли крутились о том, каково ей засаживать в вареник или в задницу, насколько там узко, вытесняя из головы страхолюдские картинки моего недавнего прошлого.

Мэри смотрела на меня слегка испуганным взглядом, но не спешила давать по съебам. Явно что-то хочет узнать.

— Не парся, — похлопал я её по голове.

— Не париться? — недоумённо переспросила она. — Что?

— Не беспокойся, имею ввиду. Просто мне надо отвлечься.

— Отвлечься? То есть ты меня целовал не потому… — она покраснела.

— Потому, что нравишься? Не совсем. Заняться сексом я-то с тобой не против, но на счёт нравишься или нет вопрос довольно… запутанный. Так что чтоб не было недопонимании — этот поцелуй и жамканье твоей задницы ничего не значат. Просто расслабиться и успокоиться.

Да-да, знаю, что для бабы это звучит очень и очень оскорбительно, как будто она вещь какая-то и её использовали. А ещё она может обидеться. Но боже, мне так насрать сейчас на то, что она там думает, своих проблем с головой хватает. Просто чтоб потом не было всяких недопониманий, обид и попыток претендации на звание девушки я решил сразу внести ясность и расставить все точки над «и». Конечно, с моей стороны это слишком смело звучит, но лучше перестраховаться.

Она смотрела на меня слишком внимательно, от чего мне даже стало слегка некомфортно, после чего заявила:

— От твоих слов… мне обидно стало.

— Не удивлён, но тебе лучше знать причину моих поступков, чем неправильно трактовать их. Сейчас Лиа вернётся, я и её засосу.

— А я не подхожу для этого?

— А ты этого хочешь? Если да, тогда не вопрос, прямо здесь потрахаемся.

Она покачала головой.

— Ну вот. Ко всему прочему, я тебе что, нравлюсь?

— Ну… не очень. Я предпочитаю другой тип парней.

И здесь облом, хотя если учитывать то, что я ей сказал, это обоюдный ответ. Так что норм. Обязательств нет и отлично.

Продолжая фантазировать на тему, как бы классно было бы засадить ей, мы отправились лутать Бабушку. Заглянули под кровать, где нашли всякую золотую бижутерию. Нашли кошелёк с пятьюдесятью пятью золотыми, восемью серебряными, и семнадцатью бронзовыми. С трудом верю, что главная по району держала так мало денег, но больше мы не нашли.

Спустились вниз, где Мэри бросила косой взгляд на растёкшийся в прямом смысл этого слова трупак, после чего прошла в зал и принялась внимательно осматривать обстановку на наличие ништяков.

— Кстати, Мэри, а как тебя угораздило на эту чепушилу работать?

— Бабушку?

— Да.

— Ну… — она замялась. — Я же беспризорницей была. А тут меня раз попросила отнести, второй раз, вот я и зазнакомилась с ней. Раньше она была в разы меньше и, сидя на крыльце, увидела меня. Сказала, что надобно ей посылку отнести и не могла бы я ей помочь. Она уже тогда паханом была, вот я и не отказалась. А там вторая просьба, третья. Мне она платила за помощь, пусть и мало. Другие тоже не трогали, так как знали, под чьим началом работаю. Ну… вот. Лучше, чем шлюхой работать, но хуже, чем на саму себя или стать авантюристом.

— А у беспризорницы есть история до того, как она стала таковой?

— Ну… Меня мама ещё во время войны родила, когда зло и добро воевали. Отец был, с её слов, неизвестным насильником. Проходил их отряд, напал на деревню, мужчин порезал, женщин изнасиловал. Она меня родила, да и оставила у себя. Но как мне семь исполнилось, она умерла. Просто легла и не проснулась. Мы и до того жили бедно, а тут так вообще всё забрали у меня. Ведь что кому-то чужой ребёнок.

— И тогда ты познакомилась с Бабушкой, — сказал я, скорее утверждая, чем спрашивая.

Она кивнула.

Пока мы шастали по Бабушкиному дому, иногда просто шагая по её всеобъёмному телу, смогли найти ещё десять золотых, спрятанных в потайном ящичке тумбочки.

К тому моменту вернулась Лиа с мокрой Дарой. Слава богу, что Дара была мокрой не потому, что пришла с Лиа, хотя кто знает… кто знает…

— Ну, просралась? — заботливо спросил я.

— Ага, — сказала Лиа с какой-то счастливой улыбкой.

— Надеюсь, мылись не на улице.

— Бочка с питьевой водой, — сказала Дара. — На кухне была.