– Найду работу, – не капли не сомневаясь, ответила Рубин.

– Кем? – Он покачал головой. – Посудомойкой? Прачкой? Подавальщицей в трактире? Месяц такой жизни – и ты завоешь. Спросишь себя, что лучше: рискнуть и быть принцессой, надеясь сохранить секрет о даре, или вечно убегать от судьбы, работая за медяки? Поверь, соблазн вернуться к прежней жизни окажется слишком велик. И ты к ней вернешься. Потому что ни папа, ни свита не подготовили тебя к реальной жизни.

Рубин опустила глаза.

– То есть теперь ты веришь, что я – принцесса, – сделала вывод она.

– Поверь, считать тебя мошенницей было значительно проще. И я выбрал для себя более легкий путь.

– Как ты понял, куда я еду?

Ордерион взял ее за руку и погладил большим пальцем запястье. Метка на нем проявилась и тут же исчезла, снова становясь невидимой.

– Обманул… – с досадой пробурчала Рубин.

– С помощью нее я наблюдал за тобой. Я знаю, что ты расшифровала письмо королю от существа, но скрыла это от меня. А еще я знаю, почему ты так и не сдала в чистку сапоги…

Рубин судорожно вздохнула, пряча горечь поражения за плотно сжатыми губами.

– То есть ты догадался, что я собираюсь бежать.

– Признаюсь честно, я до последнего сомневался. Думал, тебе хватит ума не совершать глупости. Но увы, страх одолел твой разум.

Рубин со злостью толкнула Ордериона в плечо.

– Мог бы сразу меня остановить! – с обидой выпалила она. – Тогда бы мы не стояли сейчас здесь!

– Извини, принцесса, но я был так измотан, что проспал твой побег…

Рубин почувствовала укол вины. Она и не подумала о том, что там, на озере, Ордерион не спал всю ночь. А потом было путешествие до Гразоля, и снова он провел на ногах весь день. Да и передышку на заставе вряд ли можно было назвать отдыхом.

– У тебя лицо в крови, – произнесла она, поднимая на него глаза.

Ордерион ничего не ответил. Молча отступил назад. Пошел к своей лошади. Достал из подсумка флягу и чистую белоснежную рубаху. «Когда только купить успел?» – подумала Рубин.

Принц намочил ткань и вернулся к ней. Поднес ее к лицу принцессы и начал оттирать с него засохшую кровь. Рубин во все глаза смотрела на Ордериона, а он будто этого не замечал.

Она перехватила его руку и повернула запястьем к своему лицу. Уставилась на метку. «Смотреть – не значит видеть» – возникла мысль в голове. Внимательно изучая рисунок, она нашла спрятанные и изогнутые буквы. «Мой» – было написано на его клейме.

– Ты не шутил, когда говорил, что хочешь жениться на мне? – Она перевела взгляд с метки на его лицо.

– Нет. – Он покачал головой.

– Даже будь я простолюдинкой?

– Я и собирался жениться на простолюдинке, – напомнил Ордерион. – Кто ж знал, что ты окажешься настоящей принцессой?

– Тогда мне нужно открыть тебе еще один секрет. – Она поморщилась, думая об этом.

– Я слушаю.

– Атан не узаконил наш брак. Я проколола палец фрейлины, чтобы измазать простыню.

– Почему фрейлины, а не свой? – внезапно удивился Ордерион.

– Чтобы никто не заметил прокола на моей коже и не заподозрил подвоха.

– А Атан что, даже не понял, что жену девственности не лишил? – его голос стал похож на рык.

– Он прекрасно знал, что перепил и уснул. И мой подлог скрыл.

– Значит, ты все еще дева, – озвучил Ордерион.

– Дева-блудница, – ответила она и поджала губы.

– Принцесса, повелительница силы маны, бессмертная, да еще и дева-блудница. – Он провел пальцем по ее щеке. – Угораздило же меня связаться с тобой.

– Тут я вынуждена с тобой согласиться, – Рубин нахмурила брови. – Но ты, между прочим, тоже не подарок богов!

– Да ты молиться на меня должна! – хмыкнул он.

– Как-нибудь помолюсь, – пожала плечами она. – Когда-нибудь. Наверное… – добавила неопределенно.

Рубин выхватила рубашку из рук Ордериона и начала старательно стирать капли крови с его лица.

– Поцелуешь меня? – очень тихо спросил он.

– Нос свой «сними», тогда поцелую.

– Вот упрямая!

Он расстегнул ворот рубашки и коснулся знака на груди.

Марево появилось и исчезло. А перед Рубин появилось уже знакомое ей лицо. Теперь, даже когда оно пряталось за иллюзией со слишком длинным носом, Рубин все равно как будто видела его, настоящего.

Она встала на носочки и прикоснулась к его губам. Совсем невинно. Мурашки снова побежали по телу. Блудница внутри открыла глаза и спросила: «Разве так ты хочешь его поцеловать?»