— Хорошо! Я съем твою стряпню, если ты поднимешь подол своего платья и покажешь трусики.

Ни одна девчонка не покажет мальчику свои трусики! Уж это мне известно! Тем более Рита. По крайней мере, я так думал.

А она даже бровью не повела. Тут же поднялась с места и начала приподнимать подол. Причем, сохраняя свою очаровательную улыбку. Я к такому был не готов.

Просчитался? Но где?

— В-всё! М-можешь опустить! Не надо ничего показывать!

Сраный, сучий омлет.

Бестия поправила свое платье, а затем легонько погладила меня по голове. Она всегда так делала, когда я её слушался.

— «И как давно молодой господин хотел увидеть мои трусики?» — написала она на планшетке и подняла на уровень лица, так чтобы я видел надпись и её ехидные глазища.

Нравится ей вгонять меня в краску.

— Никогда не хотел! Я… Я не думал, что ты согласишься.

Потупил взгляд и с тоской воткнул вилку в проклятое яичное изделие, а она снова принялась что-то писать.

— «Переиграла и уничтожила.»

И хихикнула, зараза. Смешно ей.

В общем, с того дня мы как-то сдружились. Не редко я засыпал у неё на коленях, пару раз даже было так, что под подолом платья, и уже не представлял жизнь без своей молчаливой подруги.

Мне уже не нужны были другие горничные, Рита казалась милее всех. Короткие пшеничные волосы, умные и добрые глаза. Она была воспитанной, стройной и изящной, а вечная молчаливость только добавляла ей определённого шарма.

Я даже как-то сказал ей, что когда вырасту, то обязательно на ней женюсь. А она просто улыбнулась и потрепала меня по волосам.

Но мы отвлеклись. Вернёмся в музыкальный класс.

Да-да, у нас дома был зал с музыкальными инструментами. Скрипки, рояли, фортепиано, синтезаторы, дудки всякие и треугольник. Признаюсь, изначально, когда Рита спрашивала на чём я хочу научиться играть ответил, что ни на чём. Потом сказал, что не против её нервов… Под тяжестью уговоров, садистских доводов и очаровательной улыбки, согласился на треугольник.

Как видите, в этой войне мои войска потерпели поражение, а потому я сейчас учусь играть на долбаном рояле.

— Ай! Я же всё правильно сделал! Зачем щипаешься?!

Рита покачала головой, указала на ноты, а после на клавиши.

— Неправда. Сыграл так, как тут сказано.

Снова носом мотает.

— Точно тебе говорю!

— «Нет, молодой господин ошибается», — написала она на планшетке.

— Ничего я не ошибаюсь. Тебе просто показалось.

В ответ, Рита постучала пальцем по слову «Нет».

— Да, — сказал я из вредности.

— «Нет», — снова стучит.

Упёртая.

— А вот и да… Ай! Хватит щипаться! У меня из-за тебя всё время синяки появ…

И договорить она мне не дала. Нежно обняла за голову и прижала к своей мягкой груди.

Рита вообще была вся мягкая. Руки мягкие, ножки, на которых я так любил спать, мягкие, грудь тоже мягкая. Не девушка, а подушка ходячая. Ещё от неё приятно пахло цветами.

Но я ей об этом не скажу, иначе зазнается, будет потом нос к потолку задирать.

— Ладно, отпусти. Давай продолжим. Я хочу выучить эту мелодию к отъезду сестры.

Девушка высвободила меня из мягкого плена, однако, только мои пальцы коснулись клавиш, как её ладонь легла поверх моей, не давая начать играть.

— Что опять?

Ответа я не получил. Рита выпрямилась, насторожилась и стала вертеть головой. В такие моменты она была похожа на гончую, что услышала или унюхала добычу на охоте.

— Рита?

Перед моим лицом возникла её ладонь. Это она так просит помолчать.

— Что-то случилось?

— «Оставайтесь здесь. Не выходите из комнаты. Я скоро вернусь.» — написав быстро на планшетке, Рита неожиданно поднялась и ушла, оставив меня одного.

Даже как-то обидно стало.

Но делать нечего и я решил продолжить заучивать мелодию. Сестрёнка у меня и вправду молодец, в этом году должна поступить в академию, а это значило, что мы с ней увидимся только через год.

Что касается мелодии, которую я пытаюсь научиться играть, то первые два нотных листа шли идеально, а вот начиная с третьего периодически фальшивил и сбивался. Либо путал строчки.

— Практика, практика, практика и ещё раз практика. — так писала Рита на своей планшетке, так говорил мой отец на занятиях по слову силы.

И, кстати говоря, прошло уже пятнадцать минут, а моей няньки всё нет. Не то чтобы я беспокоился… Скорее злился.

— Так! — захлопнув крышку инструмента, поднялся. — Если эта хитрожопая тетеря где-нибудь прохлаждается, заставлю делать мне массаж ног до конца дня.

Выйдя из комнаты, где Рита обучала меня музыке, двинулся дальше по коридору. Где-то в глубине души, было чувство что что-то идёт не так, но я, как и полагается ребёнку, просто отмахнулся.