Я внимательно изучил её глазами и поежился. Как могло существо, которое когда-то было человеком на земле, достигнуть такой точки на инволютивной шкале формы животного? Дух, конечно же, проходит через стадию животного, как учил нас Мастер Аллан Кардек («Бытие»), и мы прекрасно это понимаем, однако мы знаем, что это явление происходит по восходящей эволюционной шкале. Однако на моих глазах я обнаружил противоположный феномен, духа, который вернулся в лоно животного мира, падая по нисходящей шкале, которая, по-видимому, унесет его, унижая, к истокам бытия как околодуховной жизни или хуже?

Оркус уловил мысленные вопросы, поэтому добавил:

– Совесть, милая, как улитка, которая прячется в раковине, прячется в «бессознательном» и остается там веками и веками!

Странная тоска охватила мою грудь и сердце. Это было похоже на бездну страшнее всех бездн. Это погружение в низшую, декадентскую и ущербную форму теперь символизировало для меня темные тюрьмы, где похоронены разум и совесть. Разве это не было бы ничем? Небытием?

Оркус дружелюбно улыбнулся.

– Это еще не небытие, сын мой, это просто стационарное отношение между сознанием и бессознательным. Тайна Вселенной более «загадочна», чем думают люди. Разве тень не есть отсутствие света? Точно так же бессознательность - это не что иное, как временное отсутствие сознания.

Я удивленно посмотрел на Оркуса. Мне никогда не приходило в голову такое рассуждение. На самом деле, было удивительно, как такой простой факт остался незамеченным в моей голове.

Положив руку на пушистую голову совы, я слушал Оркуса как верный ученик.

Свет Атафона медленно угас, и лес начал погружаться во тьму. Мой «человек» пошевелился и внезапно издал ужасный крик, который потряс самые интимные волокна, а затем покинул нас и погрузился во тьму.

Оркус и Атафон испытали самые сокровенные эмоции. Я был уверен, что мое сердце останавливается из-за воздействия этих острых впечатлений.

Слишком много для моих внутренних возможностей сопротивления было видение тех существ, которые из-за безразличия к себе погрузились в бездну форм. Эти люди в форме сов, эти крылатые сказочные существа произвели на меня глубокое впечатление!

Как принять, не испытав интимного шока, вид существ, которые, став людьми на Земле, проникли в землю под покровом животного мира?

Птицы, которые были людьми, и существа, которые были духами, но сделали из себя конструкции такой неполноценности, что достигли даже немыслимого!

Что нас теперь ждет?

Только тогда я заметил, что позади нас со своим тусклым фонарем, за нами идет несчастный гном. Взгляд обратился к внутреннему миру, который принадлежал ему как простому автомату, рабу злых существ, но более разумному. Странным и любопытным было Божественное Творение! Бог, который окропил вечные и светящиеся корабли звезд через созвездие небосвода, также укрыл в глубинах чёрной бездны создания этого цвета!

Мои медитации были прерваны, потому что я понял, что наши ноги теперь ступают по более мягкой грязи.

Пораженный, я боялся снова утонуть в серой трясине.

Оркус, однако, улыбнулся и сказал:

– Нечего бояться. Здесь у вас все хорошо, потому что у вас нет никаких обязательств перед этими существами. Ваша периспритная форма преодолеет препятствия пути.

Слова Оркуса дали мне новую жизнь, и я счастливо продолжил идти.

Пляж казался бесконечным.

Бесконечность была его продолжением. Серебряное озеро было впечатляющей картиной, достойной воспроизведения в мире гениальным художником!

Я смотрел на необъятность, как будто созерцая огромное море. Я хотел повернуть на вершину, но боль охватила мое сердце настолько, что я был вынужден смотреть только на грязь. Позади был лес. Перед нами внезапно возникла огромная бездонная гора.

– Это «Монте-ду-Темпо», - сказал Оркус, указывая мне вправо на возвышенность.
– В ее недрах обитают грозные духи, любители лжи и ошибок. Они счастливы созерцать эти пруды сверху и, таким образом, предполагают, что они мощные. Они верят, как и политики Земли, что из-за простого факта жизни в «физических» сферах они владеют всем. На самом деле они правят бассейном и грязью ...

Я действительно чувствовал, что с вершины горы на нас смотрят скрытые глаза. Однако только фигура Атафона была для нас гарантией безопасности. Вдобавок мы слабо ощущали вибрации Габриэля, спускающиеся с высоты. Грязь становилась все более и более мягкой, и наши ноги тонули в ней. Я мог видеть светящиеся глаза в темных расселинах, и я был удивлен кваканью тысяч лягушек или жаб, которые в обильной оркестровке заполнили лабиринт звуками своих голосов. Однако это были невероятно усиленные голоса, как если бы странный динамик придавал каждому из них неожиданную громкость. Это было действительно оглушительно.