Карлик смотрел на нас в восторге, очевидно, не понимая, что происходит. Стеклянные глаза оставались в его глазницах, как две неосвещенные фары. Его руки в форме когтей и козлиные ноги придавали ему вид бога Пана.

– А этот, - с любопытством спросил я, - Как долго он пробыл в этих глубинах?

– Девять тысяч лет, - ответил Атафон.
– Грозный деспот на поверхности сошел в бездну, как раб. Он приносит с собой первые признаки распада, или, говоря более понятным языком: он теряет использование обычных способностей разума и понимания и притупляет чувства взаимоотношений с внешним миром. Мало-помалу он ныряет в себя, идя к неподвижности самого густого периспирита. Если вы будете думать о зле и автоматической мести, вы затем потеряете человеческую форму выражения. Это начнется с органов, которые больше всего действуют во зле. Обратите внимание, что ваши глаза остекленевшие ... непрозрачные ... все же ... Это потому, что вы постоянно использовали их в работе наблюдения на службе тьмы. Вы сосредоточили парализующие энергии в органах зрения. Вы не видите ничего, кроме зла, чтобы донести преступников до Драконов, которые подвергают их суровому наказанию. Мой сын, мы полностью контролируем Великих Духов, которые контролируют форму в процессе разрыва, как путь к осуждению, о котором люди не знают.

– Но разве это не ад?
– взволнованно воскликнул я.

– В каком-то смысле это так, - подтвердил Атафон.
– А чем не ад во вселенной, пребывать вне законов Бога?

26 - Желатин

Едва восстановившись после атомно-клеточного взрыва, который поверг меня ниц, я продолжал путь, поддерживаемый то Оркусом, то теперь Атафоном.

Было ясно, что у меня не было ни вершины, чтобы пройти невредимым в темноте, ни унизительной неполноценности, чтобы оставаться в глубинах бездны. Существо, настроенное на магнетизм поверхности, почти сын планетарной коры, я почувствовал удушье в самом сердце Земли.

Внезапно мы сталкиваемся с огромной горой мягкой материи, похожей на желатин. На самом деле он был светло-зеленого цвета, создавая впечатление, что мы можем видеть сквозь него или проходить сквозь него.

Я даже не подумал об этом, и Атафон заявил Оркусу:

– У нас нет другого выхода. На этом примитивный путь заканчивается. Придется его пересечь.

Я заметил, что Оркус озабоченно нахмурился и задумчиво посмотрел на меня.

– Мы временно увеличим его вибрацию, - пробормотал Атафон.

– Поддержит?
– спросил мой духовный друг.
– А возвращение? Вы не расстроитесь?

Атафон тоже, казалось, медитировал.

Я знал, что они говорят обо мне, и смотрел на большую студенистую массу со страхом. Как я собирался попасть в эту огромную гору совершенно неизвестной мне материи? Я уже преодолел множество препятствий, но это казалось фантастикой!

Атафон положил руку мне на голову, и я сразу понял, что мощные волны головокружительной вибрации пронизывают мою грудь. Сначала я почувствовал тепло, потом в моем околодуховном организме воцарилась огромная легкость. Я понял, что рос в себе и становился все разреженнее. Теперь студенистая гора в моих глазах больше не казалась таким грозным препятствием. Я чувствовал, что могу пройти через нее. Сначала головокружение охватило мой мозг, затем я успокоился, и мое зрение расширилось, чтобы достичь вибрационных полос, которые я обычно не знал. Несомненно, множество существ и вещей, которых я еще не видел, появились в тот момент как очарование. Я заметил исключительно красивых существ, которые молча сопровождали нас. Кроме того, ужасные, удивительные существа внезапно заняли мое увеличенное зрение. Однако жестом глубокой простоты, как будто было совершено самое естественное в мире дело, Атафон, оставив меня, двинулся к огромному желатиновому блоку. Он шагнул вперед, и желатин вошел в него, как будто луч света просто прошел через оконное стекло. Он напоминал рыбу в стеклянном бассейне.

Он подал нам знак рукой. Мы идем вперед. Я взял за руку Оркуса.

Удивительно, что я тоже вошел в зеленоватую массу, убедившись, что моему проходу нет сопротивления. Как это было странно! Мы пошли без намеченной тропы и проникли необычным для меня способом, сквозь гору.

Воцарилась тишина. Позади были крики ужасающих существ, с которыми мы столкнулись.

Мир смерти напоминал тогда великий мир жизни. Под землей планеты духовная жизнь пульсировала по-другому, но совершенно реально. Наши самые нуждающиеся братья остались в рабстве формы, разложившейся перед безрассудством духа, презирающего Закон Божий.

Зеленая масса была огромной. Возможно, что в земном измерении это означало расстояние в несколько километров.

Там были и другие существа, и это меня тоже поразило. Я действительно думал, что могу увидеть плавающую рыбу или молчаливых осьминогов.

– Здесь, хотя климат более мягкий, - пояснил Атафон, - мы все еще находим существа и жизнь. Во всей вселенной жизнь обязательна.

Молчание, сопровождавшее эти слова, показалось мне сильнее.

– Обратите внимание, - сказал Оркус, - и ничего не говорите. Здесь есть на что посмотреть.

Странные существа прошли мимо нас. Я обнаружил, что они имели форму рыбы, той же рыбы, известной на земле или другими невообразимыми существами.

Какие-то странные, длинные; другие, короткие и скучные.

Я широко открыл глаза. Эти существа тоже были похожи на людей. На морде рыбы я нашел лицо человека.

– Это существа, которые возвращаются по эволюционной шкале, - объяснил Оркус.
– Эта фаза - фаза, которую на поверхности мы можем рассматривать как водную. Ментальная искра почти окаменела. Они движутся согласно инстинкту, хотя духовные достижения в области разума не отступают. Однако, если их способности не были разрушены, они находятся под сильным наркозом ...

В этот момент мимо проходил огромный рачок.

Оркус нежно погладил его по спине. Существо показало себя здоровым. Его также погладил Великий Дух по голове и попросил меня наблюдать за его мысленным экраном. Я сконцентрировался внутри и смог проникнуть в его самое сокровенное существо. Все сцены, которые я видел в ментальном доме этого существа, были земными. Человеческие существа в человеческом обличье занимали центры его памяти. Они не отражали окружающих его монстров или бездонную среду. Напротив, как на фотопленке, дома, члены семьи, совершенно человеческие существа скользили непрерывно. Я видел последние события и мог внимательно следить за его самыми сокровенными мыслями.