— Хорошо господин, — прогудел здоровяк после долгой паузы. — Я так и сделаю… Значит, просить вас взять Сив на службу смысла нет?

Лицо юноши скривилось, будто он разжевал кусок тухлятины.

— Только северянку? — Прищурился Август. — Ты же говорил два егеря.

— Ну… — Казалось это невозможно, но здоровяк покраснел еще больше. — Я тут подумал…

— Позволь думать мне, Гаррис… Возможно… Но ей стоит поучиться почтению.

— Понятно. — Плечи старого солдата поникли. Громко лязгнув ташками лат, сенешаль, тяжело вздохнув, повернулся к юноше боком. — Могу я задать вопрос господин барон? — Спросил он в полголоса.

— Она мне не нравится потому, что я терпеть не могу дикарей. — Криво усмехнулся Август. — Все эти северяне… Я понимаю, что они тебе по душе. И это выше моего понимания. Громкие, потные и почти всегда пьяные… Ни знают ни меры, ни приличий. Они похожи на охотничьих псов, которых по недосмотру пустили в дом. Так и норовят влезть на хозяйское ложе, испортить дорогую вещь и украсть что-нибудь на кухне. А еще, от нее воняет. Так что, если все же решишься с ней переспать, проследи, чтобы она помылась. И используй овечью кишку. Когда твой сенешаль страдает от стыдной болезни это… унизительно. Почти так же унизительно как терпеть слухи о том, что твои люди предпочитают… животных.

— Вот оно как… — Проронил старый солдат и принялся внимательно изучать носки окованных сталью сапог. — Вот оно как. — Повторил он и покачав головой резко дернул себя за бороду.

— Ты видимо хочешь что-то сказать, Гаррис? — Насмешливо вкинул бровь юноша. — Думаешь меня переубедить? Неужели эта девка настолько запала тебе в сердце?

— Я… Это… Вы не правильно все поняли господин… — Проронил Гаррис после долгой паузы, и испустив еще один полный страдания вздох задрав голову к небу принялся смотреть на проплывающие над разоренным селом редкие перистые облачка. — Почему мне по душе горцы? Я учился управляться с мечом с четырех лет. Имение моего батюшки отбирали за долги, так что, он решил подойти к воспитанию своего единственного сына с полной серьезностью. Имперская гвардия. Вот о чем он мечтал. Только я вот в нее все равно не попал… У меня было столько наставников… Начни я перечислять их имена это заняло бы времени до вечерней трапезы. И все эти бесовы учителя говорили, что у меня настоящий талант. Зря, наверное… Я не стирал руки в кровь, не падал на тренировках от изнеможения, все приходило ко мне будто само. Слишком легко. Слишком. — Откинув носком сабатона грязевой комок здоровяк тяжело вздохнул. — В результате вместо имперской гвардии я как-то незаметно оказался в кабаке, где продал свой меч первому попавшемуся рекрутеру угостившему меня кружкой вина. А потом еще раз. И еще. Один отряд, потом второй, потом третий. Я прошел девять кампаний, три десятка больших сражений и только Создатель и Дева — заступница знают сколько мелких стычек и драк. Как-то так получилось, что меня начали нанимать на судебные поединки. Я прошел проверки и посвящение. Стал ловчим. И я опять побеждал. Раз за разом. А потом мне встретился мастер длинного меча и предложил выкупить контракт и взять меня в обучение. И уже через год я получил дубовый лист на руку[3]. Бронзовый правда. Не золото и даже не серебро, но я все равно гордился, так как никто не получал бронзовый лист так быстро. Мне предложили остаться, учиться дальше, оттачивать мастерство, но я снова пошел в кабак. Даже сам не знаю почему. Старый вояка покачал головой и ковырнул землю каблуком сапога. А потом меня нанял ваш батюшка.

— И зачем ты мне это рассказываешь? — Судя по безразличному виду, история старого воина тронула юношу не слишком сильно.

— Я учусь управляться с железом с четырех лет. — Терпеливо повторил командир дружины и повернувшись к барону неожиданно широко улыбнулся. — А грязная вонючая северная дикарка побила меня в трех поединках из десяти. Этой ссыкухе едва за двадцать зим от силы, а она умудрилась достать меня три раза. Дерись мы по настоящему… Думаю, мы, скорее всего друг друга убили бы. Я уважаю талант, господин. Даже если он в крови моего врага. А еще я знаю, что северяне отличаются верностью. Если мы выкупим ее контракт. Если она даст слово…

— Если ты пытаешься меня в чем-то убедить, то делаешь это на редкость бездарно. — Раздраженно отмахнулся от старого война Август. — Я принял решение о том что возьму их на службу и уже об этом жалею. Но выкупать ее контракт у церкви… Даже если ты сможешь каким-то образом избавиться от магута, я не собираюсь терпеть эту… личность в моем замке. Как бы хороша она ни была. К тому же… — Договорить цу Вернстром не успел. Раздался звук, будто кто-то со всего маху ударил плеткой по вывешенному для чистки ковру, громкий треск древесины и в полупальце от ладони юноши, в кол забора по самые летки вонзился арбалетный болт. — Что за… Август удивлено открыл рот, посмотрел на торчащее из дерева оперенье, на руку, снова на дыру в дереве. — Что за… повторил он севшим голосом.

— Не двигайтесь, господин… Рванувшийся было вперед, чтобы защитить барона собственным телом, Гаррис качнул невесть как оказавшимся в руке мечом, на мгновение застыл на середине шага и ткнув оружием куда-то в глубину обвивших заборчик зарослей вьюна облегченно вздохнув убрал оружие в ножны. — Кажись все… Дохлая…

— Все в порядке, господин барон? — Донесся до них визгливый крик Ллейдера. Спрыгнувший с печной трубы магут, уперев ногу в установленное на ложе арбалета стальное кольцо схватился за тетиву руками и крякнув от натуги слитным, выдающим большую практику движением вновь натянул тетиву. Эти твари по весне самые опасные! Шкура еще не потемнела! Как замрут, так сразу и не увидишь!

— Он… — Голос Августа ощутимо дрогнул. — Он мог меня … Он, бесы его дери, мог меня убить, загнать мне стрелу в ухо!

— Он вам жизнь спас. — Придавив все еще вяло трепыхающееся тельце пальцем, Гаррис схватился за конец выглядывающего из дерева стального болта и крякнув дернул его на себя. Я эту гадину только после выстрела заметил. — Ох ты-ж… Прямо в голову. А ведь тут шагов пятьдесят… — Продемонстрировав и окаменевшему от шока юноше агонизирующую на стали острия небольшую травянистого цвета змейку, латник недовольно покачал головой. — Зеленая гадюка. Молодая. Мертвечину видать почуяла и приползла. Надо остальным сказать, чтоб поосторожней были. У молодых говорят, яд такой, что за десяток ударов сердца быка с ног валит.

— Падший побери… — Выдохнул Август и бросив взгляд на снова устроившегося на трубе и теперь увлеченно болтающего ногами арбалетчика, крепко зажмурился. — Я… Гаррис… Забудь мои слова про таскание трупов. И обустройство лагеря тоже. И службу. Мне надо подумать. Бесы, мне надо подумать… Эти люди… Дерьмо…

— Я передам им вашу благодарность. — Понимающе улыбнулся латник и аккуратно сняв змею с арбалетного болта принялся методично втаптывать ее сапогомс в землю.

— Не им… Ему… — Упрямо наклонил голову Август. — И я еще не поменял свое мнение…