— Огонь в лицо? — Гаррис недоуменно оглянулся по сторонам.

— Ну да. — Северянка коротко кивнула. — Призванный нападавшими дух был очень слабый, напуганный, он не хотел служить. Стремился уйти обратно в изнанку. А тут такое. Он ослеп и застрял в яблоне. Завяз в ней, как человек вязнет в болоте. Не смог вырваться, и оборвал поводок. Тогда колдун разозлился и ударил по настоящему, приколотил этого мужика к стене. Сделал так, чтобы он умирал медленно. Смотри внимательно, барон. Это ведь не колья. Это сама стена сучьями проросла.

— Бесы забери… — Пересиливший себя Август, развернулся к стене дома и присмотревшись к рукам и ногам распятого громко сглотнув слюну невольно сделал шаг назад.

— А теперь сюда, барон, гляди… — Аккуратно подцепив подол заскорузлой от крови рубахи, дикарка продемонстрировала юноше вздутый словно, накачанный горячим воздухом бычий пузырь[8], покрытый потеками засохшей крови живот хозяина дома. — Он горел заживо, а лоза его в этот момент… ела.

— Дерьмо… — Позеленевший словно болотная квакша Август поспешно отвернулся.

— Сильное заклинание — Мрачно кивнула великанша и ткнув носком сапога в обгоревшую куколку ссутулила плечи. — Так может только очень умелый колдун. Или жрец.

— А зарубка действительно есть… — Неожиданно подал голос внимательно изучающий опорный столб навеса Гаррис. Лицо здоровяка излучало задумчивость. — Не сказала бы, ни в жиcть бы не заметил. И на маслобойке тоже… — Развернувшись старый воин посмотрел на открывшуюся ему картину и осекшись на середине фразы громко прочистил горло. — Это… Что… Из него… растет? Прохрипел он севшим голосом.

— Лоза. Хедвиг. Черная лоза это называется. Такая, только за Расколотым хребтом бывает. — Криво усмехнувшись, великанша покивала своим мыслям. — А по эту сторону гор такого и не увидишь никогда. Грозди ягод надо сжечь. Иначе через пару зим здесь все в ней будет.

— Значит, ты утверждаешь, что с нападавшими был маг. — Утерев покрытое капельками пота лицо прищурился Август. — Так почему не пикты? Или эти самые… смешанные? Разве они не владеют чарами?

— Проклятье, — поспешно сделал отгоняющий зло знак Гаррис. — И значит, этот чернокнижник так с любым сможет?

— Сможет или нет, не знаю. — Покачала головой великанша. — Только он действительно сильный.

— Странно. — Мне показалось, ты много знаешь о колдовстве. — Прищурился Август. — Ты очень красноречиво все описала. Слишком даже… красноречиво для такой как ты. Как будто своими глазами все видела.

— Духи мне рассказали. И следы. — Пожала плечами северянка. — Я не такая глупая, как ты думаешь, барон.

— Так почему ты считаешь, что это не пикты? — Несмотря на нездоровую бледность в голосе явно раздраженного ответом цу Вернстрома зазвучала сталь. — В Подзимье полно беглых малефиков, а дикари, как я слышал, принимают к себе любого обладающего хоть зачатками дара. В голосе барона послышалась толика ехидства. Или это тебе тоже твои духи подсказали?

Лицо северянки приняло задумчивое выражение.

— Сейчас духи не хотят разговаривать. — Пояснила она наконец. — Они напуганы тем, что здесь произошло… Им здесь не нравится. Но, это не смешанные, потому, что стая не использует лошадей. Они их жрут. Для них любой конь это просто мясо… Для них все — мясо. — Немного подумав добавила она и испустив тяжелый вздох снова надолго замолчала. — Так что они бы ни за что не оставили столько трупов. Уволокли бы с собой. Не стали бы бросать столько еды. А если бы это были пикты, они бы обязательно бы сожгли село дотла. К тому же шаман никогда не бросил бы своего духа в дереве. Для шамана оставить духа, все равно, что отрубить себе руку. Иногда охотники надевают на себя ботинки, что оставляют следы в форме оленьих копыт, понимаешь, барон?

— Значит здесь… Хм… А ведь действительно… — Обернувшись в сторону стоящих на окраине села почерневших от гари изб, Гаррис понимающе кивнул.

— Что? — Не выдержал Август. — Потрудитесь объясниться! Оба!

— Простите господин, слегка поклонился здоровяк. — Не хотел вас обидеть. Я, конечно, ни беса не смыслю в магии и демонических тварях, но в одном Сив точно права. Пикты наверняка проследили бы, чтобы деревня догорела до конца. Подожгли бы каждый дом. Сожгли бы трупы. Или разрубили на куски. Они верят, что таким образом очищают свою землю от чужой крови. К тому же лесные дикари забрали бы все железо и одежду с тел. А тот, кто здесь был…

— Но зачем тогда разбойникам убивать скотину, даже кошек и собак? — Нахмурился Август.

— Оленьи следы. — Старались показать, что это сделал не южане. Но не слишком умело. Или поленились, и решили, что и так сойдет. А может, просто торопились. — Пожала плечами воительница. Стая убивает все живое. Пикты никогда бы не оставили здесь столько добра. А Тут даже божий дом толком не разграбили…

— Слушай, как там тебя… — Цу Вернстром брезгливо поморщился. — Сив. Я не знаю, в какую игру ты играешь, но мне кажется, ты просто морочишь нам голову. Пикты, а может, нет, смешанные а может, нет. Разбойники, а может, и нет. Зачем ты нас сюда позвала? Показать труп и кусок льда? Пытаешься показаться полезной? Доказать, что не зря ешь мой хлеб? Думаешь выжать из меня еще пару скойцев за старания на новую одежку? Не позорься и позволь другим, у кого больше капли мозгов в голове, разобраться в чем дело.