<p> Селение Олони затерялось в густом лесу посреди степного фронтира Лемии. История вполне обычная - вот только леса там никогда не было. Он вырос за одну ночь: пришёл вместе с бурей, которая принесла волков и таинственного Хозяина Корней, готового защищать новые владения неведомой магией.</p> <p> Самозванный владыка Долины по прозвищу Сюзерен вынужден нанять Свору, чтобы расчистить путь к мятежному селению. Охотники за головами и сокровищами, ищейки, наёмные псы, безродный сброд - каких только званий не удостоились те за годы странствий. Неизменно одно: дезертир Йору из Корота и его отряд изгнанников готовы идти даже волчьей тропой за достойную плату.</p> <p> Не просто идти - но и вернуться за наградой.</p>
Пролог
Кишки Боро намотались вокруг голени. Мардок надеялся, что успеет убежать, пока горбатая псина лакомится старым другом, но запутался в его требухе. Теперь каждый лишний вдох приближал и его к гибели.
— Еблан бесполезный, — ругался Мардок, иссекая кровавые узлы вокруг ноги бердышом. И напоследок Боро. — Хоть бы сдох, как воин.
Наконец, он смог бежать. Вовремя: едва Боро перестал трепыхаться под чёрной пастью, тварь быстро потеряла к нему интерес. Теперь скрытые под толщей чёрного меха глаза въелись в Мардока.
Бежать так бежать — но куда? Долина слишком изменилась. Деревья — чёрные и неподвижные — вымахали так, что неба не разглядеть. Гладкие стволы сомкнулись там, где раньше бежали знакомые тропы по лысому склону.
А ведь прошёл всего лишь день.
— Волки! — орал кто-то из отряда, пока Мардок лавировал меж деревьев. — Туча целая, мать их едрить!
Может, и волки. Их в Долине отродясь не водилось, но удивляться что им, что лесу он будет потом. Сначала — выжить.
Мардок перемахивал через канавки, размытые зимними дождями, а волк всё не отставал. Он спотыкался о зарытые в грязь камни, орал от боли, и тварь только приближалась. Мардок надеялся, что бежит к Ставке: вот-вот разойдётся по сторонам кромка леса и он увидит знакомую серую стену на холме. Там и доорётся до Сюзерена, тот подошлёт лучников…
Но в этой дремучей чащи не разобраться, куда бежишь.
— Бляха! — крик вырвался раньше, чем проявилась боль.
Что упёрлось в колено, разошлось по костям острой бритвой — и вот разбитый нос Мардока уже втягивал грязь. Он лежал у корней дерева, которое, казалось, пронзало небо. Где-то там, далеко: самого неба видно не было за широкими ветками.
Мардок перевернулся на спину и понял, что не заметил валун, занесённый чёрными липкими комьями по самую верхушку. Он и раздробил ему колено: из-за него показалась настороженная чёрная морда.
— Пшёл нахер! — шикнул он. — Уебу!
«Было б чем,» — не отрывая глаз от крадущегося зверя, Мардок водил пальцами по земле, пока ладонь не ощутила покрытое сколами древко бердыша.
Волк зачем-то медлил. Уже в паре шагов он припал на передние лапы, вгляделся в распластавшегося вояку из Ставки. Наверное, и он такое чудо увидел впервые.
— Подходи, давай, — потребовал Мардок.
Тварь повиновалась. Неуловимым прыжком она оказалась у него на груди, пасть нацелила на шею. Мардок уже ждал, что оттуда вот-вот понесёт падалью, но не унюхал ничего.
Он упёр ладонь под клацающую челюсть, правой рукой подтянул бердыш. Когтистая лапа легла на плечо и попыталась вжать её обратно, но Мардок её пересилил. Тварь была юркой, но ничуть не тяжёлой.
— Р-р-а, — орал он в зубастую морду.
Бердыш добрался до мохнатого бока, вспорол его заржавелым полумесяцем лезвия. По пальцам застурилось что-то тёплое… И сыпучее.
— Отпусти его!
Голос пришёл вслед за чужим бердышом. Размашистый удар прошёл через волчью шею, и голова рухнула на лицо Мардока. Он начал задыхаться: морда вдруг осыпалась прахом, который тут же забился в ноздри и рот.
— Мардок, ты что ли? Сраку мне на флагшток, не признал.
— Привет, Мик, — он выкашлял целую пригоршню праха и протянул руку вояке с угловатой лысой головой. — Помоги, что ли.
Мик вытянул его и оглядел, странно скривив нос. Особое внимание досталось залитому кровью колену.
— Идти-то можешь, командир? — спросил он с подозрением.
— Если ногой поделишься, хоть станцую, — Мардок обхватил его плечо и с намёком кивнул на чащобу. — Давай уже, пока остальные не догнали!
Всё равно было больно. Раненая нога подвисла на разбитом колене и натягивала связки под ним, раскачиваясь при каждом прыжке. Мик пыхтел, пучил налитые кровью глаза — всячески показывал, каким бременем вдруг стал командир его отряда.
— Чего Сюзерену-то скажем? — спросил он.
— Как есть, хули тут думать? — рыкнул Мардок сквозь боль. — Не врать же ему.
— И чего, скажем, что нас собаки какие-то пожрали?
— Вот так и скажем, — Мардок зашипел. Слишком сильно раскачалось колено. — Пусть собирает окрестных ребят. Абидара, игрушки его грёбаные. Жопой чую, что каззиты что-то опять нахуевертили в своей Роще—
— Командир Мардок!
Крик донёсся из-за деревьев. Знакомый — в бараке Мардок не раз слышал этот молодой, звонкий голос.
— Горго! — гаркнул Мик. — Мы тут, с командиром!
— О, Мик, и ты тоже убежал! — кожанка Горго и каштановые волосы едва можно было различить среди тёмных стволов. — Давайте сюда! Кажется, тут тихо!
— Идём, идём! — заверил Мардок. — Сейчас только… Ох, блядь!
Горго был близко — и одновременно так далеко, что жизни не хватит, чтобы его достать. Между ними разверзся свежий провал: целый каньон на полдюжины человеческих ростов в глубину разрезал склон после ливней.