– -

Ужин был скудный. Что и не удивительно. Ведь то, что обычно делилась на четыре части, пришлось делить на пять.

— Ты ведь с гор, так? — пробурчал Борх, внимательно наблюдая за жадно поглощающей невеликую порцию пустой похлебки великаншей.

— А это имеет значение? Пожала плечами Сив, аккуратно отламывая и отправляя в рот кусок темной и жесткой желудевой лепешки.

— Никакого, — покачал головой Борх, — на холм идешь?

— Есть разница? — Криво усмехнулась великанша.

— У меня есть пара куриц, могу продать за половину твоего пледа. На холм с пустыми руками не идут, а у нас тут с хорошей шерстью негусто. Овцы есть, да шерсть валять некому. Со вздохом объяснил он, отпивая из надколотой глиняной кружки небольшой глоток кислого, пахнущего подвалом и плесенью кваса.

— У меня много вопросов. — Криво усмехнулась горянка и отломила от лепешки еще один кусок.

— У Ставра есть овцы, я могу выкупить одну, но это обойдется тебе в большой серебряк, нахмурился Борх. Вряд ли у тебя такая деньга будет.

Из дальнего, занавешенного пыльной дерюгой конца избы раздался надрывный детский плач.

— Марта покорми дитя, устало повернулся он, к изможденной, худой как щепка девчочке-подростку убирающей со стола тарелки. Та кивнув, поспешно скрылась за занавеской.

— Благодарю за ужин, хозяин. — Усмехнулась горянка и встав из-за стола подошла к висящей в углу избы расписной доске. — Это она? — Заметно подрагивающие пальцы пробежали по приколоченной под изображением полочке, осторожно коснулись огарков жировых свечей и пучков трав. Небрежно отломив кончик от засохшего остролиста великанша растерла его в руке и поднесла к носу. — Она действительно такая? Образ казался единственным не тронутым разложением предметом в доме. На покрытой блестящим, будто только что засохшим лаком доске была изображена бесстыдно раздвинувшая ноги, восседающая на огромной горе красных яблок женщина, сжимающая в одной руке пучок колосьев пшеницы, а в другой гроздь винограда и чашу. Через густую гриву развевающихся волос на голове пробивались большие изогнутые рога.

— Действительно. — Скрипнув зубами с усилием кивнул Борх.

— Красивая, повернулась к хозяину дома великанша. Похожа на… — Неожиданно горянка, согнулась в приступе кашля. Сотрясающие ее тело спазмы становился все сильнее и сильнее. Лицо покраснело, из глаз потекли слезы. Пересекающий горло отвратительного вида рубец налился алым, будто готовый вот-вот лопнуть. Задыхающаяся великанша, неловко взмахнула рукой чуть не перевернула лавку, потеряв равновесие опустилась на колено. Борх заметил, как на пол упало несколько капелек крови. Наконец, также неожиданно, как и начался приступ прекратился.

— Вон. Пошла вон из моего дома. — Прохрипел Ворон, судорожно вцепившись в столешницу.

— Не волнуйся, проворчала девушка и расшатав языком выплюнула в ладонь зуб. — Это не чахотка.

— В сенях будешь спать, а к дитю даже и не вздумай походить — сам тебя удавлю. — После некоторой паузы вздохнул Борх. Проклятая великанша не врала. Ложь он бы за милю почувствовал.

— В сенях так в сенях, оценив худые плечи и траченные неподъемной работой мышцы рук никогда не отличавшегося ни ростом ни силой Борха, скептически хмыкнула девушка.

— И еще одно, замялся Ворон. Сама видишь, деревня в три двора, а до соседей верст триста, да и не любят там чужаков. Когда-то нас было больше, но сейчас…

— Короче. — Буркнула великанша.

— Ну… будь ты мужиком, я бы попросил тебя сегодня переночевать с Лишкой, а если сил хватит то и Мартой кивнул в сторону натирающей перемешанным с золой песком посуду девчонки лет двенадцати Борх. Нам свежая кровь нужна. Но так как ты женщина… Грейву скоро шестнадцать. Самое время невесту искать. Да что там искать. У нас тут только одна дочка в возрасте. А у Ставра двое сыновей. Так вот, если ты с ним… ну в общем, это будет считаться, что он, как бы мужчина. Что у него опыт есть.

— Сам же меня только из дома гнал. Не боишься, что твой сын болезнь подцепит? Нахмурилась горянка внимательно рассматривая безучастно сидящего в углу, прямо на полу избы, худого и изможденного, невероятно похожего на отца старательно делающего вид, что всецело занят изучением рассохшихся досок пола подростка.

— Как ребенок на ноги встает, так его хозяйка хранить начинает. К нам никакая хворь не пристает, покачал головой Борх.

Горянка запустив в рот пальцы расшатала и выдернула очередной зуб. С интересом покатав его на ладони, ловко метнула в печь, медленно запустила руку за пазуху и достала оттуда тускло блеснувшую в свете освещающих избу немногочисленных лучин монету. Золотая марка неожиданно громко загремев прокатился по столу и упал прями в руки Борха.

— Купи у соседа дюжину овец. — Фыркнула великанша. — Тогда на твоем столе появится немного мяса. А у твоего сына опыт. И не забудь одну для меня оставить.

— Стерва. — Зло сплюнул Борх. — Жалко что ли?

— Спать хочу, — пожала плечами великанша, завтра трудный день.

— Стерва. — Повторил Борх и отвернулся.

[1] Сив намекает на близкие отношения жителей села с домашней скотиной.

[2] Выдержанное на морозе пиво или брага.