— Как я уже говорил ранее: в психиатрии я не силен. Я всего лишь ищейка, Сэм Спейд[36] для бедных. Сейчас я всего лишь пытаюсь разобраться в сути вашей проблемы с помощью имеющихся в моем распоряжении подручных инструментов. А в моей профессии это прежде всего — инстинкт и здравый смысл.

— И что они вам говорят?

— Во-первых, я не думаю, что вы сумасшедшая. Во-вторых, я также не думаю, что вы хотите каким-то образом меня обмануть. Что, в свою очередь, заставляет меня сделать вывод, что Фил убедил вас в том, что он вампир.

— Но он и правда вампир.

— Он кусал вас в шею и сосал кровь из раны?

Она кивнула. — Уже много раз.

— Каждую ночь он уходит один и возвращается с рассказами о своих победах над женщинами, которых он очаровывает и пьет их кровь?

— Да.

— И вы ему верите? — я многозначительно поднял одну из своих кустистых бровей. — Никогда не возникало желания последовать за ним во время одной из его ночных вылазок?

Она нахмурилась, сморщив свой прелестный лобик. — Вы хотите сказать, что все его рассказы могут быть одной большую ложью?

— А есть ли у вас какие-либо доказательства того, что это не так?

— Иногда он возвращается домой со следами крови на одежде.

— Много крови или…?

— Нет, просто несколько маленьких брызг или пятен.

Я достал из кармана брюк свой швейцарский армейский нож, вынул самое большое лезвие и слегка порезал тыльную сторону ладони. На месте пореза выступила маленькая капля крови. Я прижал ее к своей белой рубашке чуть пониже воротника.

— Вуаля! Теперь я тоже вампир, — сказал я.

Трейси улыбнулась. Это была ее первая улыбка, с тех пор как она переступила порог моего кабинета. И выглядела она великолепно.

— Вы испортили себе рубашку.

— Если вы наймете меня, я смогу позволить себе купить новую.

— Нанять вас?

— Ну вы ведь именно за этим пришли сюда, не так ли?

— Ну, да. Думаю, что за этим.

— Ну что ж, мы уже проанализировали природу вашей проблемы, верно? Муж убедил вас, что он вампир. И как вампир, он должен пить человеческую кровь. Поэтому он выходит на охоту и сосет других женщин, что естественно вызывает у вас ревность. И вы хотите, чтобы все это закончилось. Чтобы он уделял все свое внимание только вам, чтобы вам больше не приходилось делить его с незнакомками.

— Думаю, все так и есть.

— Итак, это что касается вашей проблемы. Теперь мы подошли к главному вопросу: что на самом деле движет Филом? Могу поспорить, что не жажда крови.

— Вы хотите сказать… что все это может быть просто прикрытием, а на самом деле он занимается чем-то, о чем не хочет, чтобы я знала?

— Ну я бы на вашем месте не стал биться на счет этого об заклад. Вполне возможно, что он просто выпивает с приятелями, и все совершенно безобидно. А, может и нет, возможно он замешан в каком-нибудь криминале. Это может быть что угодно. Однако я должен предупредить вас: скорее всего, он все-таки встречается с другими женщинами.

— Я же сразу так и сказала. Он каждую ночь встречается с другими.

— Но не для того, чтобы сосать кровь. А для того, чтобы заняться сексом.

— Нет.

— Понимаю, как больно вам это осознавать…

— И вовсе не больно, потому что я точно знаю, что он не занимается этим с другими женщинами. Хотя ее голос звучал спокойно, лицо ее раскраснелось. — Он рассказывает мне, что он делает с этими женщинами. Абсолютно все. Каждую мелочь, каждую интимную деталь. И он… мы… целуемся, пока он рассказывал мне об этом. И… ну вы знаете, мы раздеваемся. Совсем. А потом дурачимся, пока он рассказывает мне все о женщине, с которой был той ночью. И когда дело доходит до того места, где вонзает зубы ей в шею… он вонзает свой, э-э-э… тогда он входит в меня.

Теперь она была уже не красной, а скорее багровой. Все ее лицо, уши, шея и гладкая кожа, которая виднелась между краями блузки, там, где расстегнулась пуговица, казалось горели.

Припухлость в моей промежности стала довольно явной, и я сложил руки, чтобы скрыть ее.

С пересохшим горлом я сказал: — Значит… получается, он использует свои истории, чтобы возбудить вас. В качестве своего рода прелюдии?

— Что-то в этом роде.

— И каждая история заканчивается… половым актом?

— Не всегда, — она посмотрела вниз на свои сложенные руки. — Иногда он… мы делаем это… своими ртами. Ну вы знаете.

— О…

Она снова подняла глаза. — Так что, полагаю, теперь вы понимаете, почему я знаю, что у него нет никаких связей на стороне.

— Очень может быть, что так оно и есть. Я искренне надеюсь, что вы правы. Но для меня очевидно, что он что-то замышляет. Что-то, что хочет сохранить в секрете от вас. Вот почему он выдумал эту историю о вампирах.

— Я не считаю, что это выдумка.