— **** **** ** *****! — пропел какую-то фразу на незнакомом и непроизносимом языке Азат. Маг вскочил на ноги и, закружившись на месте, очертил круг своими окровавленными пальцами.

Вой смолк вместе с хаотичным шквалом окружающих звуков, сводящий с ума шелест листвы потух последним. Благословенная тишина опустилась на воспаленный и раненный разум, словно компресс, но лишь смягчила симптомы. Айр, до треска сжав зубы, медленно, чудовищно медленно заставил напряженные мышцы расслабиться. Длинный меч в его правой руке блестел хищным блеском, а прикушенная нижняя губа сильно кровила. Гвардеец никак не мог сообразить, зачем он собирался ударить в спину стоявшего неподалеку Вигмара Брасса. Но он все еще сгорал от ярости, его руки дрожали, а все естество требовало чьей-нибудь крови.

— А я сказал — полночь! Меняться пора. Я ее чую! По мозгам там, ближе к центру, всегда бьет в полночь, стабильно! — слух смог наконец разобрать злой рев Малыша, а пару мгновений спустя он же смущенно воскликнул: — Епт… Народ, да нас же накрыло! Бросайте клинки, полудурки, и поскорее!

Разбойники, подозрительно поглядывая друг на друга, дисциплинированно отпустили рукояти оружия, подчиняясь окрику черноволосого. Тот разжал кулаки за секунду до этого, явно собираясь двинуть бастарду, с которым спорил, и поспешил к ларийскому магу.

— Сколько еще сможешь удержать? — Малыш кивнул на едва заметные колебания воздуха, куполом опустившиеся на поляну.

— Не знаю. Час. Может, два. Но я потом на ногах стоять не смогу, — ответил книжник, морщась от боли в разодранных в мясо щеках.

Красные капли, напоминающие кровавые слезы, продолжали скатываться в траву. Трава под ногами книжника зашевелилась — как заговоренная, она покрылась шипами и медленно начала оплетать его длинные сапоги из жесткой, хорошо выделанной кожи. Заметив это, Малыш залез пятерней в сумку, выхватил оттуда чистую тряпку, прижал ее к разорванной физиономии мага и пробасил:

— Даже полчаса хватит. Ударов всегда ровно три, с интервалом в десяток минут. Каждый — вдвое сильнее. Под землю нам здесь не схорониться, так что заткните ухи паклей и соберитесь, как бы нас всё равно не тряхнуло…

— Эй, патлатый, а какого рожна ты не сказал, что мы уже в Чаще? — прокричал, наступая на него, Шейл Крестник.

— Дык нам, знаете, сколько до неё? Пилить — не перепилить. Никогда так далеко эта херня не доставала, мессир граф! — рявкнул в ответ бандюган. Они замолчали, наливаясь гневом.

— Как понял? — с прищуром, сухо спросил Шейл.

Малыш кивнул на его натянутый лук. Зелёная стрела источала свет, глядя острым жалом в землю, а затем прохрипел, исполненный ненависти:

— Хреново скрываетесь. Да и я после Южной войны на землях дома Грейс обосновался, мессир. И прекрасно помню вас в рожу. Правда, тогда она была круглее и счастливее, чем сейчас. Не подскажете, что с лицом, ваше Сиятельство?

— Ты, смерд, верно, забылся? Или решил, что заговорённый? — Шейл отпустил лук, рухнувший ему в ноги, и поднял окутанный аурой кулак. — Посмотрим, что у тебя сейчас от рожи останется?

— А НУ ЗАТКНУЛИСЬ! Я ПЫТАЮСЬ ПОСПАТЬ! — рёк воплотившийся Бог-Воин, как показалось всем на поляне.

Подавляющий, абсолютный приказ, исполненный достоинства, непререкаемый и всеобъемлюще самоуверенный. Воздух сдавило в груди, и, подхваченные первобытным инстинктом, люди замолкли и испуганно уставились на говорившего. Холодный ужас задавил злобу в их сердцах, словно с гор сошла морозная сель. Всем стало полностью очевидно, что тревожиться и ссориться нет причин. Пока ты жив — все проблемы решаемы, кричать незачем, а господина барона лучше не беспокоить.

Спорщики затихли и разошлись в стороны, обычные бандиты юркнули в тень, а последние язычки пламени в догоревшем костре разом потухли. Пришла тьма, тишина и спокойствие..

— Огромное спасибо, — Ланнард вежливо поблагодарил окружающих за понимание, прикрыл синюю бездну в глазах, перевалился на другой бок и с наслаждением засопел.

Повисшей тишиной воспользовался Айр. Он уже успел сообразить, что происходит, и принялся собирать народ вокруг ларийца. Как и предупреждал Малыш, спустя недолгое время на них опять накатило, но под защитой магии странное ощущение лишь обожгло кожу и не проникло внутрь, пронзив мышцы и кости. В уши себе они натолкали мелкого тряпья, к тому же до утра зареклись вести разговоры. Так или иначе, им удалось пережить эту ночь, но до утра никому уснуть так и не удалось.

Касание Чащи наполнило их энергией — исконной и первобытной. Неистово, как никогда раньше, хотелось жить. Даже остывшая каша в котле на утро всем показалась невероятно вкусной. Ощущение силы в руках пьянило лучше вина, ноги сами собой хотели пуститься в пляс, а чресла наливались томным желанием. Будь тут женщина, они бы её, скорее всего, растерзали, и хрен бы кто их смог остановить… Впрочем, последнюю мысль Айр отмёл, едва проснулся Белый Барон. Ланн с огромным удовольствием продрых всю ночь, и даже когда пришла его очередь сторожить, желающих разбудить лежебоку в отряде не оказалось.