Создание и испытание собственного Летяги превратилось в главный секрет Сото Мара на весь его последний год пребывания в Барселонской Особой. Фотография древнего прототипа была изучена им с увеличительным стеклом: каждый ремешок, каждая растяжка, каждое крепление – все фиксировалось в памяти дотошного юноши. Первая собранная из подручного материала масштабная модель с глиняной куклой вместо человека обладала всего метровым размахом крыльев, однако, запущенная во время сильного ветра с верхушки холма, она сумела-таки с шестой попытки плавно приземлиться у подножия. Во время ее короткого драматичного полета естествоиспытатель заострил внимание на одной немаловажной детали. Случайный порыв ветра качнул маленького Летягу, и нос его задрался. Идущий на снижение аппарат произвел короткий взлет, отчего и умудрился улететь в полтора раза дальше, чем при предыдущей попытке. Мара долго размышлял над этим явлением и вынес соответствующие выводы.

Подводя итоги первых испытаний, Сото пришел к следующему: собери он большого Летягу из тех же материалов, из каких состоял маленький, и весу в нем окажется непростительно много. Каркас аппарата нельзя было сооружать деревянным. Тонкие трубки из легкой прочной стали, которые частенько попадались искателям при раскопках и из которых потом выходили отличные стойки для палаток – вот идеальный материал для идеального Летяги. Искать такие трубки в своей общине означало вызвать ненужные расспросы, поэтому Сото озадачил данной проблемой кое-кого из знакомых байкеров, тех, кому общинники и сам он в том числе изредка продавали найденные запчасти.

Байкеры лишних вопросов не задавали, и их любопытство удовлетворила история о том, что искатель изобретает вместительную и легкую походную палатку. Пронырливые Люди Свободы помогли Сото не только с трубками, но и с материалом для «палатки», умудрившись спереть с какого-то правительственного учреждения большой флаг из крепчайшего шелка. Проблема с комплектующими наконец-то отпала, однако автоматически возникла другая – как перекрасить широченный стяг. Разобранного Летягу было еще реально выдать за обычную палатку, но при опознании материала, из которого она была сшита, от обвинения в святотатстве, оскорблении государственной символики уже не уклонишься. Да и герб на крыле Летяги выглядел хоть и патриотично, но неуместно. Впрочем, загвоздка эта с грехом пополам и не без помощи тех же байкеров разрешилась – после окраски анилином двухцветное полотнище обрело однотонный иссиня-черный оттенок, мрачный, но вполне устроивший нелюдимого Сото Мара.

Несмотря на внешнюю незамысловатость летательного аппарата, работа над ним заняла у юноши целых полгода. Причиной тому были не только общинные обязанности и регулярные тренировки, которые Сото старался не пропускать, но и кропотливость, с какой он относился к каждой мелочи, будь то натяжение ткани или состыковка узлов каркаса. Во избежание огласки ему пришлось воспользоваться инструментальной базой техников из банды Одноногого Прыгуна, а в качестве оплаты за услуги помогать тем реставрировать старые двигатели. Эта практика пошла Мара исключительно на пользу: к его специальностям искателя и бойца охраны добавилась еще одна – слесарь-ремонтник. И неплохой ремонтник, как признавались байкеры, с которыми ему довелось бок о бок поработать.

Сооружение Летяги происходило на загроможденном грудами старого железа пустыре, там же аппарат в разобранном виде и хранился. Сото подошел к сборке и транспортировке своего детища с учетом того, что они будут производиться в спешке, поэтому немало времени потратил на разработку непосредственно стыковочных узлов. Трубчатый каркас требовалось сделать раскладным и мобильным, но в то же время предельно прочным, дабы ни одно сочленение не развалилось от вибрации в полете, который, как надеялся педантичный конструктор, рано или поздно все-таки состоится. Каким образом устроены аналогичные узлы у изображенного на фотографии прототипа, рассмотреть, к сожалению, не удавалось, так что пришлось напрягать воображение и выкручиваться самостоятельно.

Плодом этих кропотливых изысканий стала довольно практичная система сборки и разборки летательного аппарата, изготовленная по принципу откидывающейся крыши некоторых автомобилей. В сложенном положении – без отсоединения ткани от каркаса – Летяга стал транспортабелен и легко переносился в специальном чехле. После полной разборки он и вовсе занимал немного места – не больше, чем упакованная палатка на шестерых человек. Сото нарочно засек время, за которое он приводил в «боеготовность» летательный аппарат из не полностью разобранного состояния. Результаты обнадеживали: на раскладывание каркаса, фиксирование сочленений, установку тросов-растяжек, рычага управления и подвесного крепления для пилота у него уходило около трех минут. Оставалось лишь уповать на то, что все параметры Летяги были соблюдены и он без труда выдержит вес Мара. Изображенный на фотографии человек выглядел гораздо крупнее низкорослого Сото, но все же юноша подстраховался, немного увеличив соотношение габаритов конструкции к размерам собственного тела.

Безрассудный подход к испытаниям пресловутого дьякона из Будапешта был Сото решительно отвергнут. Прыгать очертя голову с верхотуры в надежде на милость Всевышнего он не собирался, поскольку помнил, как тот наказывает за подобную неосмотрительность. «Господь благоволит терпеливым», – говаривал настоятель церковного приюта, где провел детство Луис Морильо. И пусть юноша не особо доверял словам бывших воспитателей, сегодня он признавал, что в их нравоучениях тоже содержалось много чего полезного.

«Беспринципно считать, что ты не сможешь достичь всего, чего достигли великие мастера. Мастера – это люди, и ты – тоже человек. Если ты знаешь, что сможешь стать таким же, как они, ты уже на пути к этому», – прочел Сото немного позже в «Хагакурэ». «Есть намерения, будет и прозрение», – говорилось там же. Как и при овладении боевыми искусствами, Мара требовалось выработать технику и постичь принцип – одно было неотделимо от другого. И для всестороннего познания их юноше вновь предстояло усердно тренироваться.